Льды и люди
Шрифт:
Памятник в честь трех итальянцев, участников экспедиции герцога Абруццкого в 1901 году.
Мисс Бойс, чудаковатая шестидесятилетняя американская дева-миллионерша, искавшая дирижабль Нобиле по путям, указанным духами на спиритических сеансах, писала: „Прекраснее Кап-Флоры ничего не встречала“. Мисс Бойс посетила Кап-Флору два года назад на паруснике „Хобби“.
— Мисс Бойс, тощая, сухопарая и, конечно, лорнет… — вспоминал Воронин.
Воронин встречался с ней в Баренцовом море, когда искал на „Седове“ Амундсена.
Английские, французские, американские, испанские фразы глядели с пожелтевших листочков.
Последней в пенале была записка, оставленная в прошлом году седовцами: „Всегда чтим память героев Арктики“.
Георгий Седов. Кверини. Стоккен. Олльер. Мюатт“…
Обелиск на Кап-Флоре надписью глядит на север, — туда — ко льдам, к полюсу.
Глухой плещущий шум несся сверху, с обрывов Кап-Флоры. Он напоминал увеличенный во много раз шум морской раковины. Его производят десятки тысяч птичьих крыльев. Вверху под туманом плавают бесчисленные стаи черных и белых стрекоз — кайры и чайки.
Всё полярное лето не смолкающие крики с самого обширного птичьего базара архипелага бьются отдаленным прибоем над обелиском. Впадинами высеченных в камне букв обелиск смотрит к северному полюсу.
В ПОКИНУТОМ ФОРТЕ ТЕПЛИЦ-БАЕ
И снова из глубины моря Виктории выросли накрытые льдами мрачные базальтовые берега. Это была та же Земля Рудольфа. На этот раз „Седов“ пробирался в зажатую скалами бухту Теплиц-Бай.
Теплиц-Бай, как и Кап-Бророк видели борьбу людей с айсбергами. В солнечные дни одной весны из Теплиц-Бая уходили на скованное льдами море Виктории запряженные собаками нарты. Рядом с ними шли люди, одетые в полярные меховые костюмы. Это итальянец капитан Каньи шел к полюсу.
И скалы Теплиц-Бая видели его возвращение, когда с обмороженным распухшим лицом Каньи, прикладывая руку к шапке из волчьего меха, устало говорил одному из радостно встречавших его мужчин:
— Герцог Абруццкий, счастлив вам сообщить: санная партия прошла по льдам до 86 градусов северной широты. Нансен был в четырехстах восемнадцати километрах от северного полюса. Итальянцы — в трехстах восьмидесяти трех.
Бухта Теплиц-Бай видела и жестокие победы айсбергов.
На этом самом берегу герцог Абруццкий спрашивал Каньи:
— Капитан Каньи, а где лейтенант Кверини, Олльер и Стоккен?
— Как, герцог, их еще нет? Они ушли на остров от нас еще двадцатого марта.
— Капитан Каньи, сегодня двадцать восьмое апреля; а лейтенанта со спутниками в Теплиц-Бае нет.
И снова во льды потянулись цепью собачьи нарты. Но с ними обратно в бухту пришло столько же людей, сколько и уходило.
Олльер, Кверини, Стоккен… Они погибли в полярных льдах.
За рекорд Каньи они заплатили ценой своей жизни.
Олльер, Кверини, Стоккен…
Возможно, что еще сейчас их застывшие, как камень, тела вместе с трупами собак лежат на вечных льдах у полюса.
Каменный обелиск на Кап-Флоре хранит их имена для будущих победителей айсбергов.
Пока же побеждают айсберги.
„Стелла Поляре“, на которой герцог Абруццкий прибыл на архипелаг, как и „Седов“, начала свой полярный путь из Архангельска.
Тридцать один год назад, 12 июля 1899 года „Полярная Звезда“ вышла из Северной Двины в Белое море. Льды в Баренцовом море были слабые, и „Стелла Поляре“ поплыла в Британский пролив. Льды, скопившиеся в начале Британского пролива, не дали ей проникнуть через него в море Виктории.
Тогда „Стелла Поляре“ пошла на запад, пытаясь пройти в море Виктории вдоль берегов Земли Александры через Кембриджский пролив. Но и он был закупорен льдами. „Полярная Звезда“ вернулась опять в Британский пролив. С большим трудом, подвергаясь опасности быть раздавленной наступающими в тумане льдами, „Стелла Поляре“ достигла моря Виктории. Тут ею был установлен рекорд, побитый только через тридцать лет советским ледоколом „Седовым“.
Произошло это совершенно случайно.
В северной части Британского пролива „Стелла Поляре“ попала в густой туман. Но пролив был свободен от льда, и „Стелла Поляре“ продолжала плыть на север. Она держала курс на остров Рудольфа. Три дня не спадал туман, и три дня капитан „Стелла Поляре“ не мог определиться.
Утром девятого августа немного прояснило, и, определившись, капитан установил, что судно находится на 82°4' северной широты. Остров Рудольфа был давно пройден. Его берега чуть заметно темнели в море на юго-востоке.
Дойдя до кромки льдов, „Полярная Звезда“ повернула к острову. Нигде больше в море Виктории суши не было замечено. Земель короля Оскара и Петермана, нанесенных Пайером на карту, обнаружено не было. Пайер ошибся. Отсутствие Земель Петермана и короля Оскара разбило первоначальные планы герцога Абруццкого. Именно с этих земель думал он итти на собаках к полюсу. Теперь путь к полюсу удлинялся почти на сотню миль.
Бухта Теплиц-Бай, когда в нее пришла „Стелла Поляре“, была уже забита льдом. Матросам пришлось вырубать гавань во льду.
До наступления полярной темноты герцог Абруццкий объехал на собаках кругом острова Рудольфа, тщательно обследовав неизвестные северные берега его.
В Теплиц-Бае его ждала тяжелая новость. В ледяную гавань с моря Виктории зашли льды и со страшной силой давили на „Полярную Звезду“. На другой день после его приезда „Полярная Звезда“ затрещала под новым напором льдов. Вздрогнув, она упала на бок. День и всю следующую ночь итальянцы без отдыха выбрасывали на лед из трюмов все, что было можно. К следующему утру судно совсем легло на бок и стало наполняться водой.