Лебединая песнь
Шрифт:
– Как там у вас погода?
Обливающийся потом Джош разразился смехом.
– Такая же, как здесь, – ответил он, растягивая губы в широкой улыбке. – Ужасная жара.
Старичок благоговейно потряс головой и обошел вокруг «понтиака». Он тоже попытался поднять капот, но обжег пальцы.
– Сорвало шланг, – решил он. – Да. Шланг. Последнее время так часто бывает.
– Запасной имеется? – спросил Хатчинс.
Чтобы увидеть лицо собеседника, старичок запрокинул голову. Вероятно, он еще не опомнился от потрясения – так его поразил рост Джоша.
– Не-а, – сказал он, – ни единого. Хотя
– Два или три часа?! Салина всего в тридцати милях отсюда!
Старичок пожал плечами:
– Жарко. Городские не любят жары. Слишком привыкли к кондиционерам. Да, часа два-три, не меньше.
– Черт возьми! А мне еще ехать в Гарден-Сити!
– Далековато, – согласился старичок. – Хорошо бы стало чуть прохладнее. Если хотите, у меня есть чем утолить жажду.
Он знаком пригласил гостя за собой и направился к строению.
Джош ожидал увидеть горы банок с маслом, кучу старых аккумуляторов и покрышки на стенах, но когда зашел внутрь, то с удивлением обнаружил опрятный, ухоженный сельский магазинчик. У дверей лежал чистый коврик, а за прилавком с кассой находилась небольшая ниша, из которой, сидя в кресле-качалке, можно было смотреть переносной «Сони». Однако сейчас на экране рябил «снег» атмосферных помех.
– Что-то разладилось прямо перед тем, как вы подъехали, – пояснил старичок. – Я смотрел передачу про клинику и больных, которые в нее попадают. Господи боже, за такие шалости нужно сажать в тюрьму!
Он хихикнул и снял шляпу. Лоб у него был незагорелый, на голове торчали мокрые от пота клочки седых волос.
– Все остальные каналы тоже вышли из строя, поэтому, думаю, нам остается только разговаривать, – предложил он.
– Пожалуй.
Джош встал перед вентилятором на прилавке, давая восхитительно прохладному воздуху отлепить влажную рубашку от кожи.
Старичок открыл холодильник и вытащил две жестянки кока-колы. Одну он подал Джошу, тот открыл ее и жадно глотнул.
– Бесплатно, – сказал старичок. – Похоже, у вас было неважное утро. Меня зовут Поу-Поу Бриггс. Поу-Поу – ненастоящее мое имя. Так меня зовут мои парни. Поэтому и на вывеске так написано.
– Джош Хатчинс.
Они обменялись рукопожатием, старичок опять улыбнулся и притворился, что содрогается от хватки широкой ладони Джошуа.
– Ваши парни работают с вами?
– Нет, – тихо засмеялся Поу-Поу. – У них свое заведение, отсюда по дороге – пяток миль.
Джош был рад оказаться подальше от палящего солнца. Он походил по магазинчику, прикладывая прохладную жестянку к лицу и чувствуя, как расслабляется. Для обычного сельского магазинчика, затерянного в кукурузных полях, на полках у Поу-Поу имелось чересчур много всякого товара – белые буханки, ржаной хлеб, булочки с изюмом и рогалики с корицей, зеленый горошек, свекла, тыква, персики, ананасы и другие фрукты, около тридцати различных консервированных супов, банки с бифштексами, соленый мясной фарш, нарезанные ростбифы. Под стеклом были выставлены ножи, сырорезки, открывалки, фонари и батарейки. Целую полку занимали фруктовые соки в банках, пунши, виноградные напитки и минеральная вода в пластиковых бутылях. На стене висели лопаты, мотыги, кирки, пара садовых
«Да, – подумал Джош, – здесь настоящий универмаг, а не сельская лавка».
– Много людей живет в округе? – спросил он.
– Мало.
Поу-Поу стукнул кулаком по телевизору, но помехи не исчезли.
– Не слишком много, – уточнил он.
Джош почувствовал, как кто-то ползает у него под воротником, и, запустив туда руку, вытащил саранчу.
– Противные твари? – спросил Поу-Поу. – Лезут куда только могут. За последние два-три дня через поля их пролетело тысячи. Странно.
– М-да.
Держа насекомое двумя пальцами, Джош пошел к сетчатой двери, открыл ее и щелчком отправил саранчу вверх. Несколько секунд насекомое кружило над его головой, потом издало мягкий стрекот и полетело на северо-запад.
Неожиданно по дороге к бензоколонке подъехал красный «камаро». Автомобиль обогнул застрявший «понтиак» Джоша и тормознул рядом с заправкой.
– Еще клиенты, – объявил Джош.
– Ну-ну. Сегодня дело идет хорошо.
Старичок обогнул прилавок и встал рядом с Джошем. Он едва доходил великану до ключицы.
Дверцы «камаро» открылись, и оттуда показались женщина в красном открытом топе и до неприличия узких джинсах и маленькая белокурая девочка.
– Эй! – крикнула женщина в сетчатую дверь. – Здесь можно заполучить хоть немного сносного бензина?
– Конечно!
Поу-Поу вышел наружу, чтобы отпустить ей топливо. Джош допил кока-колу, смял жестянку и бросил ее в корзину для мусора. Когда он опять посмотрел сквозь сетку, то увидел девочку в небесно-голубом спортивном костюме. Она стояла прямо на солнцепеке, глядя на движущиеся тучи саранчи. Женщина – у нее были неряшливо обесцвеченные, мокрые от пота волосы – взяла девочку за руку и завела в магазин Поу-Поу. Джош посторонился, когда они вошли. Женщина – под правым глазом чернел фингал – метнула на него подозрительный взгляд и направилась к вентилятору.
Ребенок уставился на борца, как на крону высокого дерева.
«Миленькая крошка», – подумал Джош.
Глаза у нее были мягкие, лучисто-голубые. Их цвет напомнил Хатчинсу летнее небо его детства, когда все «завтра» принадлежали ему и никуда не нужно было спешить. Нежное лицо девочки формой походило на сердечко, кожа почти просвечивала.
– Вы великан? – спросила она.
– Ш-ш-ш, Сван, – вмешалась Дарлин Прескотт. – Нельзя разговаривать с незнакомцами.
Но маленькая девочка продолжала глядеть на Джоша, ожидая ответа. Джош улыбнулся:
– Пожалуй, да.
– Сью Ванда!
Дарлин сжала плечо Сван и отвернула ее от Джоша.
– Жаркий денек, – сказал он. – Куда путь держите?
Мгновение Дарлин молчала, подставляя лицо под струю прохладного воздуха.
– Куда угодно, только не сюда, – ответила она, закрывая глаза и запрокидывая голову, чтобы воздух попал ей на шею.
Вернулся Поу-Поу, вытирая старым платком пот со лба.
– Заправил, леди. Пожалуйста, пятнадцать долларов семьдесят пять центов.
Дарлин стала рыться в карманах, но Сван тронула ее за локоть.