Лечь на амбразуру
Шрифт:
— Ну, — солидно заметил Толубеев, — я же в принципе-то не возражаю. Наоборот, я так и понимаю, что мы здесь собрались для общего совета, поэтому… Между прочим, Андрей, насчет некоторых «аргументов» полковник очень прав! Ты продумай до нашего отъезда. Но все-таки, скажу вам откровенно, некий червь сомнения меня точит. А так ли уж нужна вся эта шумиха? Может, прикроем дело в Москве, пусть этот адвокат, как у нас выражаются, развалит дело в процессе расследования, да и прекратим его к такой-то матери за отсутствием события преступления? А со своими уж как-нибудь разберемся сами.
— Можно и так, — заметил
— Какое еще?
— А такое! Ах, значит, дело сфабриковано?! А по чьему указанию?… Вот тебе и новая волна, похуже первой.
— Предлагаешь согласиться?
— Да кто тебя заставляет? Тут — логика. Или, как вот верно подметил твой Сергей Юрьевич, диалектика! Не забыл, поди, еще?
— Ну да, — протянул генерал, — легче маму родную забыть…
На этом первая беседа и закончилась. Губернатор с Лидией отправились в город заниматься неотложными делами, а генералу с его помощником была предоставлена возможность краткого отдыха — с банькой, соответствующим антуражем и весьма неплохой кухней. Но генерал не был бы ответственным чиновником Министерства внутренних дел, если бы не воспользовался пребыванием в крупном краевом сибирском центре и не устроил хотя бы маленького разноса по своей службе. Инспекция так инспекция, хотя острой нужды в ней никакой не имелось.
А с хозяевами договорились встретиться еще раз вечером и окончательно подбить общие итоги, которые должны были бы к этому времени определенно нарисоваться.
Провожая губернатора, генерал вышел на крыльцо, снова подивился окружающей красоте и вдруг негромко сказал:
— Что бы вы тут ни говорили, в чем бы меня ни уверяли, а я тебе так скажу, Андрюха… — Хотите вы или не хотите это понимать — двух твоих зайцев мы все-таки ухлопали. Ну, со вторым еще подумаем. Может, и поторопились маленько… Ладно, отпустим, пусть еще побегает, его и здесь нетрудно достать.
— Неугомонный ты, скажу, — с ухмылкой покачал головой губернатор. — Опять что-нибудь придумал?
— Вечером, вечером. Мелькнула и у меня тоже одна мыслишка. Не все ж вам одним…
Глава пятая
АДВОКАТ
В принципе все необходимое Гордееву находилось рядом. Ну, скажем, почти. Округ-то один. И что особенно отметил для себя Юрий Петрович, адреса, по которым проживали понятые, приглашенные начальником отделения криминальной милиции, производившего задержание и обыск подозреваемого в хранении наркотических средств Минаева, находились неподалеку от расположения этой милицейской службы Южного административного округа столицы, на Каширском шоссе, в районе Москворечья. Словом, потрясающе удобно — все под боком, под рукой.
Но получалась все же одна нескладуха: задержание-то само производилось не здесь, а вон аж где! На Варшавском шоссе! И получалось так, что вроде бы выехавшие на задание менты на всякий случай захватили с собой и понятых. Абсурд? Да нет, это как посмотреть. На данное обстоятельство и обратил сразу внимание адвокат, который довольно неплохо ориентировался в Москве. И уж во всяком случае мог без подсказки назвать места дислокации окружных и районных правоохранителей.
Зная о нередкой практике нынешних работников милиции загодя обеспечивать себя необходимыми свидетелями, понятыми, которые, когда возникает нужда, появляются по первому свистку, как чертики из коробочки, Гордеев решил проверить свою догадку. Уж больно много совпадений появляется. Тут тебе и то, и это, прямо как в сказке.
Приехали на улицу Кошкина, все в том же Москворечье. Здесь в стандартной девятиэтажке и проживал первый понятой — Семенов Михаил Григорьевич, 1960 года рождения, разнорабочий.
Невзрачный дом-башня, как, вероятно, и все в округе, насквозь провонял кошками и старой гнилью. Гордеев с Елисеевым поднялись на второй этаж, стали звонить в однокомнатную квартиру, справа на лестничной площадке. Там никто не отзывался.
Пришлось нажать на ближайшую кнопку соседей. За дверью послышались шаги, какое-то шебуршанье, и наконец старческий голос спросил, кого надо.
Гордеев ответил, чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию, что пришли из милиции, к Семенову, а того что же, нет дома?
— Да дрыхнет он, алкаш! — сердито ответили из-за двери, и после этого послышалось звяканье замка.
Дверь открыла древняя и неопрятная старуха. Но не впустила к себе, а сама высунулась за дверь. Поглядела — вполне вроде приличные люди. Хоть и не в форме — так ведь говорят, что не все, кому положено, ее носят.
— А вы, бабушка, уверены, что он дома? — вежливо поинтересовался Гордеев.
— Так где ж ему быть? Второй день пьет! И орет благим матом! Никакого спасу нет, хоть бы вы его по своей-то службе приструнили, что ли! Нажрется, паразит, и еще угрожает!
— Как же это он делает? — усмехнулся Елисеев. — Ну, угрожает! Топором, ножом? Чем?
— Да какой у него нож?! — возмутилась старуха. — Откудова? Криком орет! Я, говорит, участковому чего скажу, то он и сделает! Я, говорит, власть над ним имею!
— Ты смотри, какой храбрый! — удивился Елисеев. — И давно, говорите, пьет?
— Так я же сказала: второй день. Прикатили за ним, он вмиг собрался — и усвистали. А после явился, гам-тарарам на площадке, я, говорит, с задания, стал быть, ответственного! И пошел-поехал! Опять про участкового, что, мол, всех приструнит… А вы ему и не дозвонитесь, ногой стучать надо.
Последнему Женю Елисеева учить не стоило: два мощных удара ногой по нижней кромке двери, и в квартире раздался вполне отчетливый матерный крик:
— Это какого… — и так далее. К крику присоединились шлепающие шаги, наконец хриплый голос произнес довольно внятно: — Кого?
— Квартира Смирнова Михаила Григорьевича?
— Ну?
— Прокуратура!
— Твою мать… — Затем звяканье замка, и дверь приотворилась.
Гордеев толчком открыл ее, отчего хозяин вмиг занял неустойчивую позицию у противоположной стены.
— Почему хулиганите? — рявкнул Юрий Петрович, заходя вместе с Елисеевым и прикрывая за собой дверь от любопытной соседки. — Ну-ка пройдите в комнату!
Все-таки власть, какой бы она ни была, остается властью, и перед ней даже такой шибко уверенный в себе подонок — это уже было ясно Елисееву — чувствует себя неуверенно. А вот адвокат, напротив, видя, что Семенов пребывает в растерянности, усилил свой натиск. Махнул перед его носом красным своим удостоверением, решительно указал хозяину на стул, и тот покорно опустился, еще не понимая, что происходит.