Лед. Чистильщик
Шрифт:
Но неприязнь неприязнью, а пошлешь протеже директора куда подальше и мигом из Гимназии вылетишь. Было бы куда приткнуться – не вопрос. Но вот приткнуться как раз было и некуда.
И пусть Катя делала вид, что все нормально и ничего особенного не происходит, да только я не слепой, все вижу. И за сытость и крышу над головой любимым человеком расплачиваться не собираюсь.
Ну и как тут в бешенство не впасть? Но ладно – пришел уже…
Облицованное синими стеклоблоками здание «Сан-Тропеза» – самого престижного и дорогого ресторана
И поэтому когда я беспрепятственно миновал заснеженную будку охраны со шлагбаумом, то несколько этому даже удивился. Рано радовался. Стоявший на крыльце ресторана мордоворот в теплой тужурке с надписью «SECURITY» на спине презрительно оглядел многочисленные швы на моей изрядно поношенной кожаной куртке и выставил вперед руку:
– Куда прешь?
– Ты чё в шары долбишься? – накручивая себя, резко бросил я и продемонстрировал ученический жетон. – Гимназия!
– И чё?
Ответ нашелся сам собой:
– В очо!
Охранник опешил и, прежде чем он успел как-то среагировать на детскую подначку, я уверенно соврал:
– У меня до Стрельцова послание.
– Сейчас швейцар подойдет, он передаст, – скрестил на груди руки вышибала, резонно не желая пропускать внутрь столь сомнительную личность.
– Слышь, ты тупой или глухой? Передаст не нужен, Стрельцов нужен.
– Прикуси язык!
– А то чё? – рассмеялся я. – Не пустишь?
– Не пущу, – угрюмо кивнул охранник, который хоть и горел желанием проучить наглеца, но ссориться с Гимназией побаивался. – Жди, сейчас Стрельцова приглашу.
– Да делай, что хочешь! Хоть сюда его приглашай, хоть на белый танец. Только резче! – И я демонстративно отвернулся от крыльца. – Яйца морозить не подписывался!
Вышибала немного помялся, в красках представляя, куда именно пошлет его в ответ на просьбу выйти на крыльцо важный завсегдатай, и махнул рукой:
– Проходи. Только рванину свою в гардероб сдай.
– Чё б ты в моде понимал! – Я уверенно поднялся по ступеням и, не без труда распахнув высоченную дубовую дверь, прошел внутрь. Там передал куртку и бровью не поведшему гардеробщику и заглянул в обеденный зал.
Заглянул и от такого размаха немного даже потерялся.
Окна украшала мозаика, бархатные портьеры блестели золочеными шнурами. И не свечи зал освещали, а настоящие электрические лампы, укрытые темно-красными абажурами. Потолок и вовсе, словно в музее или церкви, оказался расписан цветастыми пасторалями, а над баром висела огромная картина.
Наши поговаривали, будто это копия какого-то там Поля Синьяка, чтоб я знал, кто он такой.
И это только первый этаж! А ведь здесь еще и отдельные кабинеты имелись! И если Стрельцов забронировал один из них…
Но нет – Мишеньку подвело тщеславие. Ему мало было затащить в ресторан очередную красотку, ему хотелось,
Вот я какой, подивитесь на меня!
Ну-ну…
Понимая, что охранник вот-вот отправится на розыски припозднившегося курьера, я проскользнул в зал и вдоль стенки начал обходить стол, за которым друг напротив друга расположились Мишенька и Катя.
Нет, устроить скандал я нисколько не боялся. Проблема заключалась в том, что Стрельцов мог скрутить в бараний рог и десяток колдунов моего уровня, и два. Потребую объяснений, только всеобщим посмешищем стану, и не более того.
Действовать надо тоньше…
Но тут Катя попыталась встать из-за стола, Миша ухватил ее за руку и силой усадил обратно, а меня… меня просто переклинило.
Ах ты ж, сука!
Ухватив тяжеленный канделябр, я в один миг оказался рядом, размахнулся и под издевательски вовремя заигравшую композицию «Road to Hell» со всего маху приложил Стрельцова по боку.
Получай, гаденыш!
Мишенька сбитой кеглей рухнул на пол, я замахнулся второй раз, но кто-то из посетителей успел вцепиться в канделябр и предотвратить смертоубийство.
Я в бешенстве развернулся, и тут же со спины накинулся охранник. Обхватив меня сзади, он прижал руки к туловищу, но схлопотал затылком по носу и ослабил хватку. В следующий миг тяжелый ботинок коротко, совсем без замаха воткнулся ему в колено; перебитая нога с хрустом подогнулась, и парень повалился на соседний стол, а у меня в руке заплясал шар искрящегося света.
– А ну назад! – рявкнул я окружившим нас посетителям, официантам и вышибалам. – Назад, сказал! – повторил приказ и заставил взмыть под потолок свое безобидное в общем-то осветительное заклинание, а вовсе не шаровую молнию, как это виделось со стороны…
Все неохотно расступились.
– Сейчас мы отсюда уйдем. Спокойно и никому больше не причиняя вреда. Всем все ясно? – И, ухватив Катю за руку, я потащил ее к гардеробу.
– Мы уходим! – крикнул напоследок хмуро глядевшим вслед людям.
Я ошибался. «Мы» никуда не уходили. Уходил я, уходила Катя. Уходили порознь. Не было больше никакого «мы». С того самого дня и не было.
А ведь хотел как лучше…
Тут бутылка подошла к концу, я выкинул из головы невеселые воспоминания и достал телефон. Включил его, набрал куратора и, когда тот ответил на вызов, первым делом спросил:
– Владимир Николаевич, удобно разговаривать?
– С каких это пор тебя такие мелочи волнуют? – фыркнул в ответ Шептало. – Ладно, чего звонишь?
– Вы ж сказали – через час набрать?
– А! Точно! – припомнил куратор. – В общем, пока отбой тревоги. Дуй домой, завтра с утра созвонимся.
– Меня ж там ждут? – удивился я.
– Во дворе институтская машина стоит, ты на нее внимания не обращай. Это так, для перестраховки – если вдруг срочно понадобишься.
– А комиссия?