Лед
Шрифт:
— Не похоже, чтобы Ирен собиралась ложиться спать, — прокомментировал Эсперандье, снова беря в руки бинокль.
Они находились на возвышении, на краю парковки, обозначенной дорожным знаком, в двадцати километрах от Сен-Мартена, спрятавшись в укромном месте между кустами живой изгороди, окружавшей стоянку и качавшейся от ледяного ветра. Сервас поднял воротник пальто, а Эсперандье плотно завязал капюшон куртки, побелевшей от снега. Серваса трясло, зубы выбивали дробь. Прошло уже сорок две минуты после полуночи.
— Она выходит! — объявил Эсперандье, увидев, что Ирен застегивает куртку у выхода.
В
— Вот дьявол, невероятно!
Они бросились к автомобилю. Когда они выруливали, огибая дом, задние колеса пробуксовывали. Поднявшись на горку, мотоцикл повернул направо, к центру городка. На перекрестке, чтобы не потерять его из виду, они проехали на красный. Маловероятно, что в такое время кто-то попался бы на дороге. Теперь Сервас с Эсперандье очутились на длинной, запорошенной снегом улице. Впереди маячили огоньки мотоцикла, который ехал очень медленно. С одной стороны, это облегчало погоню, а с другой — увеличивался риск, что Ирен их заметит. Ведь на улице больше никого не было, только ее мотоцикл и их автомобиль.
— Если так будет продолжаться, то она нас обнаружит, — сказал Эсперандье, притормаживая.
Они выехали из городка и минут двадцать ехали не спеша, миновав за это время две пустынные деревни. По краям дороги тянулись заснеженные луга и, как всегда, виднелись горы. Эсперандье отпустил мотоцикл далеко вперед, так что временами его красный огонек, похожий на кончик горящей сигареты, был еле виден сквозь снежные хлопья.
— Куда это ее несет? — В голосе Эсперандье прозвучал вопрос, который тревожил и его патрона.
Сервас не ответил.
— Думаешь, она нашла Шаперона?
При этой мысли Сервас напрягся. Его охватило дурное предчувствие. Что-то должно было случиться. Все происходящее подтверждало его правоту. Циглер солгала, она не собиралась идти спать, вместо этого мчится в ночи неведомо куда, никого не предупредив. В голове у него прокручивались все этапы расследования, детали, которые ее характеризовали.
— Ирен свернула направо.
Сервас вгляделся. Мотоцикл съехал с дороги на освещенную парковку перед низким прямоугольным зданием, напоминавшим бесчисленные торговые склады, стоящие по сторонам шоссе национального значения. Сквозь снежные хлопья блестела неоновая вывеска. На ней красовался женский профиль в шляпе-котелке и с сигаретой. Сигаретный дымок складывался в слова: «PINK BANANA». Эсперандье еще притормозил. Циглер выключила мотор и слезла с мотоцикла.
— Это еще что? — спросил Сервас. — Ночное кабаре?
— Розовый бар, — отозвался Эсперандье.
— Что?
— Дансинг для лесбиянок.
В тот самый момент, когда Циглер здоровалась с охранником в теплом пальто с меховым воротником, надетом поверх смокинга, они на первой передаче въезжали на парковку. Ирен прошла между двух пластиковых пальм и исчезла внутри. Эсперандье очень медленно проехал мимо входа в дискотеку. Чуть поодаль стояли еще два здания, похожие на гигантские обувные коробки. Там находилась торговая зона. Он повернул и остановился за ними,
— Ты хотел узнать о ее личной жизни — пожалуйста!
— Что, интересно, она там делает?
— А ты как думаешь?
— Я хотел сказать, Циглер выслеживает Шаперона, знает, что время ее поджимает, — и едет сюда? В час ночи?
— Разве что у нее здесь назначена встреча с тем, кто может что-то сообщить.
— В заведении для лесбиянок?
Эсперандье пожал плечами. Сервас посмотрел на часы: 1.08.
— Отвези-ка меня обратно.
— Куда?
— К ее дому. — Он порылся в кармане и вытащил маленькую связку отмычек.
— Эй, подожди! Это не самая хорошая идея. Она может в любой момент выйти отсюда.
— Ты меня там оставишь и вернешься, чтобы удостовериться в том, что она здесь. Я не войду, пока ты не дашь мне отмашки. Твой мобильник заряжен?
Сервас достал телефон. На этот раз он работал. Эсперандье проверил свой и покачал головой.
— Погоди, погоди. Ты свою морду видел? Ты же еле на ногах держишься! Если Циглер действительно убийца, то она очень опасна.
— Если ты будешь держать ее под наблюдением, у меня будет возможность удрать. На хитрости времени больше нет.
— Вдруг тебя увидят соседи и поднимут тревогу? Конфьян сделает все, чтобы испортить тебе карьеру. Он тебя ненавидит!
— Никто ничего не увидит. Поехали, мы и так уже потеряли много времени.
Диана огляделась кругом: в коридоре никого. В этой части института, куда пациенты не имели доступа, отсутствовали камеры слежения. Она повернула ручку, убедилась, что дверь не заперта, взглянула на часы — двенадцать минут первого — и вошла. В комнату через окно лился лунный свет. Вот он, кабинет Ксавье…
Диана аккуратно прикрыла за собой дверь. Все ее чувства вдруг обрели внезапную остроту, она словно превратилась в дикого зверя с необыкновенным слухом и зрением. Глаза быстро обшарили стол. Он был пуст, если не считать лампы, компьютера и телефона. Справа стоял небольшой книжный шкаф, слева картотека в классерах с металлическими креплениями, в углу холодильник. На подоконнике — цветы в горшках. За окном бушевала непогода. Когда тучи набегали на луну, все тонуло в темноте и виднелся только сине-серый прямоугольник окна. Потом все снова освещалось, и Диана могла различить каждую мелочь.
В углу на полу лежала пара гантелей. Маленьких, но тяжелых, как отметила про себя Диана, подойдя ближе. На каждой было по четыре двухкилограммовых черных диска. Она хотела открыть первый ящик стола, но он оказался заперт. Вот черт… Зато второй открылся сразу. Поколебавшись, Диана зажгла лампу на столе. Среди бумаг и документов второго ящика ничего интересного не нашлось. Третий был почти пуст, если не считать нескольких ручек и фломастеров.
Она направилась к картотеке. В классерах хранились подшивки. Диана наугад вытащила несколько и открыла. Досье персонала… Берг отметила, что имени Элизабет Ферней среди них не оказалось, зато нашелся Александр Барский. Поскольку другого Александра не было, Диана сделала вывод, что это тот самый парень, с которым она познакомилась в буфете. Она подошла к столу, чтобы лучше было видно.