Ледания и Шрампинтульный Домовой
Шрифт:
Дальше начал петь нам оду советник. Любезности он облек в витиеватые выражения, которые длились уже минут десять, и он еще ни разу не повторился. Первым начал ёрзать профессор. Как я его понимаю. Слушать дифирамбы скучно. Но дипломатия сама по себе очень скучная штука. К месту вспомнила анекдот про отличие девушки от дипломата.
А затем правитель промолвил: «мы хотели бы по достоинству отблагодарить вас». Хлопнул в ладоши и перед нашими носами начали вносить и открывать сундуки с драгоценностями. И чего там только
Я как представила Нойя с этим добром в трюме, так тут же фаршированную индюшку увидела. Судя по ее косому взгляду, она тоже скептически относилась ко всем этим каменьям.
Профессор под строгим взглядом капитана ёрзал, но молчал.
«Чем еще можем отблагодарить вас, победившие рок?» — наконец подытожил правитель.
Профессор подскочил и затараторил: «нетривиальный балансир, потоковый разделитель и синхронизующий уравнитель».
Ученый крякнул, встал, подошел к профессору и поклонился.
— Простите нас за задержку еще раз, коллега. Буду рад провести в наши временарии.
А остальным устроили катание по подземным озерам. И что я вам скажу, если забыть, что ты под землей, то сверкающие каменья на сводах — прекрасная замена звездам. По крайней мере дождем твою прогулку не испортит.
На корабль мы вернулись расслабленные, умиротворенные и окрылённые. Окрыленным был профессор, а Нойя ворчала зачем нам полный трюм камней.
А замолчала она тогда, когда на вопрос «куда путь дорожку теперь будем держать», Х’увыст бодро сообщил, — за термитовыми рубинами.
Профессор прореагировал на непередаваемое выражение на лице сигмы.
— Те, что в трюме не подходят, они природные, а нам нужны сверхчистые, которые выращивают термиты на планете Гроз.
— Те, что в трюме, — понимающе кивнула Нойя, — не чистые. Кто бы сомневался!
— Первая таинственная способность термитов ощущать напряжение древесных волокон в сооружении. По существу, термиты улавливают поле напряжения, о котором мы ничего не знаем.
— Не мы, а вы, — похоже наша фаршированная индейка была не в духе.
Профессор будто не слышал, — термиты планеты Гроз создают рубины с нулевым напряжением. Именно такие необходимы.
— Хорошо, — кинула Нойя, значит запускаем клубочек.
— Не так быстро, — Х’увыст замялся, — нам нужно кое-что для обмена.
— И что же? — за пикировкой профессора с Нойя можно наблюдать бесконечно.
— Каменное дерево за-Бора.
— Термиты жрут каменные заборы и срут нулевыми рубинами, — протянула я тихо, надеясь, что никто не услышит.
Мои надежды не оправдались, Нойя напряглась, уловив мой комментарий, а затем по-человечески ухмыльнулась.
— Профессор Х’увыст, мы отправляемся на за-Бора, раз нужен идеальный стул для термитов.
И только я оценила каламбур сигмы. Ведь она намекнула, что прекрасно слышала мой спич, и мое не приличное выражение для дефекации, обозвала более приличным стулом.
Х’увыст потащил сокровища в свою лабораторию, а мы с Чернышом Трампина в кают-компанию. Делиться впечатлениями. Ну и с Трис, и Скорпом, конечно же.
А под конец я про стул из каменного дерева рассказала, чем рассмешила не только Трис. Даже Трампин оценил игру слов.
— Знаете, а мне наше путешествие все больше сказку про Ивана- царевича и Серого волка напоминает.
— Сказку? — оживилась Трис.
— Да, только хотелось бы верить, что и в нашем путешествии конец будет счастливый.
— Расскажи, — попросил Скорп, прижимая к себе свою женщину.
«Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном» — начала я.
Момент знакомства с Серым волком, я подловила Черныша, и когда я проговорила: «Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает» — он безропотно подставил свою спину и дальше изображал волка.
Я не видела, как в дверях застыл Домовой, как в самом дальнем уголке проявилась сигма. Я давала представление одного актера.
— О чем задумался, Иван-царевич?
— Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар-птицу.
И конечно же заслужила в конце бурные и продолжительные аплодисменты.
И почему-то мне показалось, что громче всех хлопал капитан. Или это просто показалось?
11.2
Планета За-Бора была в относительной близости к нашей точке. Пару дней — обычным способом полета. Учитывая отсутствие пылевого облака, мы отчалили в указанном направлении сразу же, как отчалили от планеты.
Я была рада, что наше странное предприятие движется. Пусть не так быстро, как хотелось бы сигме, и не так как мне.
Это как работа, которая и приносит хорошие деньги, но не радует. От слова совсем. Ходишь на неё, как на каторгу, но и не бросаешь, потому что тут платят столько, что добровольно бросить силы воли не хватает.
Если принять во внимание, что проект Нойя, был поистине божественный, потому что больше никто подобное в их сегменте Вселенной не проворачивал, то спрыгнуть нам, простым смертным с этого проекта, никакой возможности не было.
А еще, в тиши лекарского крыла я размышляла о превратности любви.
Если ты кого-то любишь, а этот кто-то перестает подкидывать в костер твоей любви поленья, то любовь скукоживается и умирает? Или это была не любовь? До этого?
Трампин мне нравился. Положа руку на сердце, я хотела бы создать с ним ячейку общества, растить детей. Спокойный, рассудительный, надежный, — загибала я пальцы к ладошке. Хозяйственный, что немаловажно в семейных отношениях. Выдержанный, наверное.