Ледания и Шрампинтульный Домовой

Оса Яна

Было не понятно, о чем он вещал сигме. Явно о чем-то, что заставило ее проводить это собрание.

А еще мне не очень нравилось подозрительно ошарашенное выражение на лице Черныша, которое проскальзывало у него, в моменты прикосновений к Ной-я хвостом нашего трансформонта.

Было похоже, что он как бы сбивается и показывает нам, что они вдвоем с сигмой ощущают.

Как такое возможно?

Только сейчас, я с удивлением осознала, что Черныш изменился. Очень. Так мать понимает, что ребенок вырос только после

того, как он приводит на знакомство собственного избранника.

Я была уверенна, что стадия, в которой Черныш выпустился из Корпуса, это максимальное развитие существ этого типа.

Вспоминая слова Трампина о том, что обладать шрампитулем, это мечта каждого жителя родной ему планеты, я смотрела на этого шрампитуля по-новому. Как будто мне открыли глаза. Трампин в свое время даже не мог предположить, что Черныш станет человекоподобным.

А я сейчас вдруг с ясностью поняла, что это существо имеет бесконечный цикл трансформаций впереди. И только от окружающей действительности зависит, первооткрывателем каких трансформаций станет тот или иной представитель его племени.

У Черныша случилась Ной-я. Он не испугался неизвестности в отношениях с полубогом и сейчас я лицезрела то, во что он превратился.

Хвост был при нем. Только теперь я вряд ли смогла бы дотронуться или согласится на путешествие, ухватившись за него. Он был энергетическим. Сплетенным в дичайшую узорчатую плеть, переливающуюся сполохами, битами и мегабайтами информации, перемещающимися между сигмой и трансформонтом.

Он возвышался на голову над Ной-я, которая по человеческим меркам была достаточно высокой девушкой.

И эти плечи, почему я раньше не замечала, что он перегнал даже не маленького Скорпа?

Кажется и Трампин, обративший внимание на мой пристальный интерес прозрел.

Он накрыл мою ладонь своей и слегка сжал.

Черныш перевел на меня взгляд, и я вдруг поняла, нас с Трампином исключили из его команды точно так же, как и взяли. Исключительно одноголосным голосованием.

Способность оставлять отношения в прошлом, отпускать и идти дальше — это прерогатива зрелой личности, психологической устойчивости и не побоюсь сказать, духовности.

Я улыбнулась, кивнула головой, ощущая себя той пресловутой мамой, которая смотрит на избранницу сына и чувствует смесь восторга и огорчения.

И взгляд Черныша полыхнул в ответ благодарностью.

— Профессор Х’увыст собрал часы, — сообщила сигма.

— Хорошо, — я первая нарушила молчание, повисшее после этих слов.

На меня глянуло из зрачков сигмы, чем-то неведомым. Прямо морозом пробрало, и тут же с двух сторон ко мне придвинулись мои мужчины.

Во взгляд сигмы вернулось человечное выражение, и я краем глаза заметила, что при этом поглаживания хвостом прекратились, но зато скорость обмена между трансформонтом и сигмой ускорилась.

— Мы отправляемся в мою систему, будем прыгать, потому что она находится очень далеко от точки, в которой находимся мы сейчас.

— Вы все важны и нужны, — подал голос Черныш, — но сейчас Ной-я может отпустить любого, кто изъявит желание остаться. Впереди неизвестность и слишком много вариантов.

Сигма кивнула, — многовариантность большая проблема. Оракул не дает однозначного ответа. В большинстве его предсказаний кто-то гибнет. В самых негативных — гибнет весь наш сегмент Вселенной.

Домовой сжал мою кисть, — Ледания, вы с Трампином можете уйти, это не ваша Вселенная!

Я чувствовала, как больно произносить эти слова капитану. Потому что мужчина внутри капитана требовал не отпускать любимую женщину.

Это осознание, то, что я любима и мне только что именно этим поступком об этом сказали, заставило сердце сделать кульбит.

— А скажи-ка Зум, — ни на кого не глядя уставилась на персонального оракула, — если мы с Трампином покинем миссию, каковы прогнозы?

— Все умрут, — тут же ответил Зум, — обогнав словами ладонь сигмы всего на секунду.

— Молчать, — прорычала она, — нельзя разумные существа ставить в рамки, когда нет выбора.

— Ого, — мелькнуло у меня в голове, — ничего себе прогресс.

— Ты не должна, — зашептал Домовой рядом, — слишком велика вероятность, что мы все погибнем.

— Главное, что без нас, погибнет Вселенная, — сказала я, вытаскивая ладонь и похлопывая уже его руку, — личной я остаюсь до конца, каким бы он не был.

— И я, — Трампин встал и окинул присутствующих решительным взглядом, — какова вероятность что у нас все выйдет, если мы все пойдем до конца?

— Три процента — что все выйдет идеально, — сообщил Зум.

— А если не идеально, а положительно, — спросил Скорп.

— Здесь почти двадцать пять процентов, — Зум, кажется, пожал плечами.

— Один против трех, что все будет хорошо, — хотелось бы больше, протянула Трис.

— Чем богаты, — протянул таракан.

— Мы остаемся, — взяв ладонь Трис сказал Скорп.

— Мы тоже, — кивнула, потянув на диван стоящего Трампина и не выпуская ладонь Домового.

— Поскакали? — Черныш улыбнулся всей нашей компании.

— А профессор? — спросила я.

— Ты думаешь, что он пропустит испытание своего шедевра? — хмыкнула сигма.

— Не думаю, но спросить, — начала я.

— Спрашивали — он категорически за.

— Тогда, поскакали, — кивнула я и все началось.

12.3

Родная система Ной-я была похожа на огромный шар с опухолью с одной стороны. По виду казалось, что нарыв пытается разорвать толстую кожуру. В таком случае врач говорит, — будем вскрывать.