Леди-мафия
Шрифт:
Поговорил он с Ириной, графинчиком водочки договор с ней закрепил. В мире решили жить. И никакой задней мысли в ее глазах он не заметил. А ведь он умеет просвечивать людей взглядом.
К дому своему он подъехал в двенадцатом часу ночи. Жил он скромно, как настоящий вор. Обычная двухкомнатная квартира у него, обыкновенная мебель, телевизор совдеповский. И старуха-сожительница. Не доверял он молодым...
Черкес и Струна сопровождали его до подъезда. Дальше пошел сам. Ни к чему с собой охрану
Лифтом он не пользовался. Ежедневная прогулка вверх по лестнице помогала ему держать себя в форме. Даже сегодня ночью, после ста капель водочки, не изменил своему правилу.
Он подошел к своей двери, достал ключ, сунул в замочную скважину. И не услышал, как сзади к нему тихо подошел человек в темном. Когда почувствовал на затылке холод металла, было уже поздно...
– Готов! – сказал Борзой своему бригадиру, ткнув пальцем в лежащего.
– А ты думал, – усмехнулся Мухомор, пряча пистолет.
Выстрела никто не слышал. Глушитель на ствол «макарова» навинчен. За большие деньги его достали...
– Пошли!
Спокойно, будто ничего не случилось, убийцы подошли к лифту и беспрепятственно спустились вниз.
Два телохранителя покойного стояли возле «Волги» и курили. Дожидались, когда мигнет три раза в квартире хозяина свет. Только после условного сигнала, что все в порядке, они могли уезжать.
Двое в темном вышли из подъезда и двинулись к ним.
Первым неладное почувствовал Черкес. Он устремился навстречу неизвестным, нащупывая в кармане куртки «волыну». Но достать ее не успел.
Борзой быстро распахнул полы длинного зимнего пальто и взял на изготовку уже приведенный к бою автомат. В армии он служил в воздушно-десантных войсках – отлично умел стрелять навскидку. Двумя короткими очередями он продырявил Черкесу грудь и голову. Достал и Струну, вогнал ему в брюхо смертельную порцию свинца. Быстро подошел к машине и снова нажал на спуск. Дернувшись, тело водителя завалилось на бок.
Дело сделано, пора убираться. И как можно скорее. Грохот автоматных очередей разнесся далеко, сейчас зеваки из окон начнут высовываться. Жаль, на автомат глушителя не нашлось.
Быстрым шагом Мухомор и Борзой скрылись в темноте ночи. С другой стороны дома их ожидала машина.
Ирина ничего не могла понять. Еще вчера она мирно разговаривала с Костылем, а сегодня узнает о его гибели. Его убили выстрелом в затылок. Телохранителей и водителя изрешетили из автомата. Какая мразь сделала это?
И, кажется, она находила ответ на этот вопрос. Она читала его в глазах Мухомора...
Узнав о смерти Костыля, она собрала сходняк. Ушли
– Костыля грохнули, – сообщила она, стараясь не смотреть на Мухомора. – Теперь жди беды. Ведь все на нас свалят...
– И правильно сделают, – гадко усмехнулся тот. – Мы его и грохнули...
– Кто это мы?
– Я!.. А разве мы не одна команда?
Да он в открытую издевается над ней.
– Ублюдок, зачем ты это сделал? – Она впилась в него уничтожающим взглядом.
– А срать я на него хотел! Времена блатных с их тухлыми законами уходят. Наше время наступает! Всех к ногтю прижмем! А кто против, тому пуля. Мочить всех налево и направо, только так мы вознесемся над всеми... А ты этого не понимаешь!
– А мне и понимать нечего... Ты, урод, подставил нас под удар. Ты грохнул Костыля, а отвечать нам всем придется...
– Да не ссы ты! – В его голосе звучало презрение к ней. – Ты здесь ни при чем. За Костыля ответит моя бригада. А моя бригада, ты уж извини, ни под кем больше не ходит. Вы сами по себе, мы сами по себе...
– В отвал идешь?
– А как хочешь, так и называй... Ты больше мне никто...
– Ну-ну, – она лихорадочно соображала.
Но напряжение мысли на ее лице не отразилось.
– Вот тебе и «ну»... Короче, город мой. Только мой! Он весь с потрохами будет подо мной. И никакого Костыля в моих планах нет. Я его попросту вычеркнул...
– А я в твоих планах есть?
Если бы она умела убивать взглядом, этот ублюдок лежал бы сейчас мертвым.
– И тебя там нет...
– Ты что, и меня грохнешь?
– Нет, ты сама отсохнешь, – глумился он. – Ты же никто. Ты чучело гороховое... Ты же не можешь убивать. В тебе нет звериной жестокости, только голый понт. А без жестокости в нашем деле ты никто... Вот увидишь, скоро все твои «быки» переметнутся ко мне... А оружие, ты уж извиняй, я уже перекантовал к себе...
– Гнида ты! – Ирина незаметно сунула руку в ящик стола.
– Это все слова! – В знак своего презрения он даже не глянул на нее. – Все, пока! До скорых встреч!
Он собрался уходить.
– Эй, постой, – попытался остановить его Гирла.
Но он пропустил его слова мимо ушей.
– Мутило, ты еще огребешь, – послал ему вдогонку Самовар.
– Смотри сам не огреби, – обернувшись, ехидно глянул на него Мухомор.
Еще мгновение, и он исчезнет.
– Мухомор! А хочешь, я скажу, что о тебе братва думает? – Ирина сделала последнюю попытку остановить его.
И ее слова возымели действие. Уж очень Мухомор беспокоился о том, что о нем говорят. Это было его пунктиком.