Леди Маллоу
Шрифт:
— Но кто-то, возможно, дорожит этой брошью.
— Он может дорожить своей репутацией еще больше. Нам не нужен скандал.
Леди Мальвина, конечно же, не могла и думать, что ее сын с кем-то из служанок… как он только что с ней… обменивался случайными поцелуями. Но ведь он не обменивался с ней, а принудил ее.
— Вы хотите сказать… — Сара не договорила. Леди Мальвина кивнула.
— Советую вам забыть о броши, мисс Милдмей.
И, желая отогнать тревожные мысли, она подбежала к ювелирной шкатулке Сары и стала рассматривать
Решительно меняя тему разговора, старая дама простодушно воскликнула:
— О, дорогая мисс Милдмей, ваши украшения довольно изящны. Какая жалость! На вашей прелестной шейке бриллиантовое ожерелье выглядело бы куда эффектнее, чем на Амалии. Пожалуйста, не сердитесь! — Унизанной перстнями рукой она помахала перед лицом Сары. — Я просто констатирую факт.
Только после того, как начался бал и Сара привела взволнованного Тайтуса, одетого в красную бархатную курточку, на лестничную площадку, в ее мозгу щелкнул какой-то рычажок и она вспомнила, где видела раньше эту черную брошь.
Она скрепляла ворот скромного серого платья миссис Стоун.
ГЛАВА 17
Тайтус веселился вовсю. Перегнувшись через перила, ограждавшие лестничную площадку и наблюдая за оживлением в зале, он без умолку болтал. Стоявшая рядом с ним Сара с большим интересом глядела, как Амалия и Блейн приветствовали гостей. На груди леди Маллоу сверкали фамильные бриллианты, явно придавшие ей уверенности. Амалия выглядела приветливой и наслаждалась собственной значительностью.
Пусть себе тешится, пока есть возможность, размышляла Сара. Долго это не продлится. И как она воспримет утрату усадьбы Маллоу и лояльности мужа?
Саре было почти невыносимо смотреть на Блейна, но ничего не поделаешь. Ей нужно было видеть все нюансы его общения с людьми, которых он должен, по его словам, знать.
Томкинс так отчетливо произносил имена и фамилии входящих, что Блейн на первых порах был застрахован от грубых промахов. По его поведению никто никогда бы не догадался, что этот вечер являлся для него суровым экзаменом. А может, он так его вовсе и не воспринимал? Ведь он был игроком, человеком, которому ощущение опасности, риска доставляло огромное наслаждение. И он не страдал угрызениями совести. В этом можно рыло не сомневаться. Вероятно, в данный момент в его черных глазах сверкала злобная радость.
Если бы только на одно мгновение, на одно-единственное мгновение она могла бы иметь удовольствие видеть его растерянным, страдающим, потерпевшим поражение.
— Заиграла музыка, — заметил Тайтус. — Вы пойдете танцевать, мисс Милдмей?
— Я постою здесь с тобой.
На живом впечатлительном лице мальчика отчетливо отразилось его желание видеть Сару веселой.
— Но на вас ваше лучшее платье.
Затем он, довольный, сунул свою ладошку в ее руку. Его глаза блестели. У него был вид ребенка, попавшего в сказочную страну. Такое выражение у него обычно появлялось, когда он под присмотром Соумса катался на пони.
— Сколько свечей сейчас горит? — сыпал он вопросами. — Мы получим мороженое? Разве мама не красивая? Можно нам посмотреть на танцы, мисс Милдмей?
— Да, когда они начнутся, мы сядем у подножия лестницы. (Когда Тайтус ляжет спать, подумалось Саре, она, возможно, сумеет тайно пробежать до озера и посмотреть, не ждет ли ее все еще Джеймс Броуди.)
— Вы будете со мной все время, мисс Милдмей?
— Да, мой дорогой.
— Вы действительно не станете танцевать? А если кто-нибудь пригласит вас?
— Я откажусь.
Но Блейн не примет отказа. Сейчас он танцевал со своей женой. Сара наблюдала за ними, Амалия смотрела вверх, лицо у нее было напряженным и сияющим. Но вот теперь она, как внимательная хозяйка бала, уже танцевала с полковником Фортескью, а Блейн, не стесняясь, покинул паркет, чтобы поговорить с гувернанткой.
— Где Элиза? — спросил он. — Позовите Элизу, пусть она побудет с Тайтусом. Пойдемте танцевать, мисс Милдмей. Это приказ.
— Хотите устроить скандал? — пробормотала Сара сердито.
— Нет. Я хочу лишь задать вам несколько вопросов, и наш разговор будет выглядеть естественным, если мы станем при этом танцевать, а не шептаться таинственно по углам. Например, та брошь, которую вы нашли в летнем домике, ведь она не ваша?
Какая-то безрассудная ярость овладела Сарой.
— Очень хорошо. Раз вы настаиваете. Да, это не моя брошь. Как вы и опасались, она принадлежала миссис Стоун.
Наконец-то ей удалось ошеломить его, и она продолжала:
— Интересно, зачем ее понесло в летний домик? Едва ли за столь короткое время она могла узнать о его существовании.
— Тот же самый вопрос можно задать и вам, мисс Милдмей, — проговорил Блейн. — Раз, по вашему собственному признанию, брошь вы нашли совершенно случайно, то позвольте вас спросить: кого вы ждали?
Тайтус был весь поглощен танцами и стоял, тесно прижавшись лицом к перилам. Отодвинувшись несколько в сторону, Сара тихо сказала:
— Если вы и дальше будете докучать мне подобным образом, лорд Маллоу, то я буду вынуждена в конце концов уехать.
— Я вам не докучаю, а только нахожу вас чертовски скрытной и таинственной.
— Блейн!
От окрика Амалии, раздавшегося за спиной, Сара вздрогнула и, повернувшись, увидела искаженное гневом лицо Амалии.
— Что ты здесь делаешь? Почему не танцуешь?
— Дорогая, я как раз собираюсь. Мисс Милдмей…
Амалия больше не пыталась скрыть своей ненависти под маской притворной любезности.
— Мисс Милдмей! Прислуга! Когда ты едва побеседовал со своими гостями.
— С твоими гостями, моя дорогая, — слегка поклонился Блейн.