Леди маскарада

Хантер Джиллиан

Себастьян продолжал разговор на эту тему даже тогда, когда они с женой собирались в оперу.

– Опера, – недовольно бурчал он. – Чего в ней хорошего? Разве я не сказал, что не хочу туда идти?

– Не пойму: ты разговариваешь сам с собой? – спросила Элинор, решая, какие драгоценности наденет в этот вечер.

– По сути, так и есть, – подтвердил Себастьян, глядя на свое отражение в зеркале.

– И часто ты это делаешь?

– Возможно. Черт побери, я только что сказал, что не люблю оперу.

Элинор тяжело

вздохнула:

– Так мы идем или нет?

Внезапно Себастьяна охватило желание наконец понять, что же его жену так привлекает в этой опере, и он решил сдаться.

– Идем.

В конце концов Себастьян посчитал, что сопровождать жену везде, где она бывает, – не такая уж плохая идея. Он перевел взгляд на дубовые стены спальни:

– А где твой портрет?

– Тот, который написал Бельфлауэр? – уточнила она.

Элинор примеряла у зеркала изумрудное ожерелье. Глядя на жену, Себастьян замер: он не помнил, чтобы когда-либо дарил ей это элегантное украшение.

– Это ожерелье…

– Думаешь, оно чересчур яркое? – Она потрогала камень рукой. – Зеленое обычно мне идет, сочетаясь с цветом волос, но это платье слишком светлое.

У Себастьяна отлегло от сердца, когда он вспомнил, что это украшение перешло жене от ее покойной бабушки. Слава Богу, что память его не подвела. Иначе бы снова поставил себя в глупое положение, подозревая жену в несуществующих грехах.

Он улыбнулся, чтобы скрыть смущение:

– Никаких сомнений. Мне очень нравится.

– Правда? – недоверчиво переспросила Элинор. – В таком случае скажи, пожалуйста, почему у тебя было странное лицо, когда ты его увидел? Словно оцепенел от ужаса.

– Что ты говоришь?

– Себастьян, ты неважно выглядишь. Как ты себя чувствуешь, дорогой? – с искренней заботой в голосе спросила она.

– Я в порядке… – Себастьян проглотил комок в горле. А затем вздохнул, не понимая, как удается Элинор хорошеть с каждым днем. Сейчас она была даже красивее, чем тогда, когда они поженились.

– О, дорогой, если тебе нездоровится, мы можем остаться дома.

– Нет уж, – решительно заявил Себастьян. – Со мной все нормально.

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, милый, и очень рада, что ты идешь со мной.

– Я тоже.

Элинор стояла перед ним в вечернем платье из сиреневого шелка, воплощая собой само искушение.

– Может, нам стоит все-таки немного задержаться? – спросил он, охрипнув от вспыхнувшего в нем желания.

– О, ради Бога, Себастьян! Мы же опоздаем.

Пылкий взгляд мужа был красноречивее слов.

– Зато мы приедем в оперу счастливыми.

Элинор покачала головой, но ее глаза заблестели, а щеки вспыхнули. И она не сдвинулась с места.

– Мы с кем-то там встречаемся? – спросил он глухо.

– Вовсе нет.

Они молча смотрели друг на друга. Себастьян пожал плечами:

– Ну, если нас там никто особенно не ждет, я думаю, можно

немного опоздать.

– Будет неприлично приехать посреди спектакля.

– Почему? Я хочу быть с тобой именно сейчас.

– Я ведь уже одета, – возразила Элинор.

– Это нетрудно исправить, – сказал Себастьян и улыбнулся, предвкушая вечер с ней наедине. – Я просто не в силах устоять перед моей женой. Разве это плохо?

– Знаешь, ты слишком долго отсутствовал, я как-то отвыкла от твоего переменчивого характера.

– Что за идиот, – пробормотал он себе под нос.

– Кто, извини?

– Я, конечно. Кто же еще?

Себастьян решительно шагнул к Элинор, а потом сделал к ней еще один шаг, словно ставя точку в их разговоре. Она склонила голову – то ли она сдалась, то ли происходящее ее забавляло, то ли, то и другое вместе. Но Себастьян ясно видел желание у нее в глазах. Он расстегнул пуговицы на ее платье. Элинор искала его глаза жадным взглядом, видя, что он испытывает сильное влечение. Изумрудное ожерелье расстегнулось и упало в ее декольте.

Элинор ахнула.

– Позволь, я достану, – поспешил предложить свою помощь Себастьян.

– Я и сама могу это сделать.

– Позволь все-таки мне. Я соскучился по этим маленьким радостям, которые успел позабыть.

– Большими радостями ты тоже пренебрег, – пробормотала Элинор.

– Я это понимаю, – сказал Себастьян, лаская ее взглядом. – Больше я ничего не собираюсь пропускать.

Элинор хотела что-то сказать, но раздумала, и Себастьян расценил это как хороший знак, говорящий о ее согласии. Глядя на жену как завороженный, он ласкал ее нежную шею, а затем его рука проскользнула в вырез платья. Элинор вздохнула. А может быть, это был тихий стон – Себастьян точно не разобрал. Кровь стучала у него в висках, и было трудно четко соображать.

– Ну вот, – пробормотал Себастьян, когда упавшее украшение было у него в руке. – Если бы ожерелье находилось там немного дольше, металл расплавился бы от тепла твоего тела.

– Ты жульничаешь, – ласково сказала Элинор.

Себастьян наклонил голову и потерся щекой о ее шею и грудь.

– Почему? – прошептал он улыбаясь.

– Просто пользуешься ситуацией.

Он поцеловал ее шею в том месте, где билась жилка.

– Какой же?

– Тем, что я заброшенная жена, падкая на грех.

Он ненадолго остановился.

– Все мы такие. Но больше ты никогда не будешь заброшенной, это я обещаю.

«Падкая на грех». Как ему следует понимать ее слова? Означают ли они, что его жена с кем-то спала без него, или нет?

Себастьян зажал ожерелье в кулаке и взял Элинор за руку.

– Нам нужно немедленно заняться этой проблемой.

– Как это любезно с твоей стороны, – тихо проговорила она, стараясь унять волнение.

– Нам с тобой нужно многое наверстать.

– Не вижу смысла спорить.