Леди-наследница
Шрифт:
Карета подпрыгнула на большой кочке, вынуждая Уиннифред опереться рукой о стену.
— Мне это не кажется таким уж удобным.
— Когда вы в последний раз ездили в карете?
— Когда мы с Лилли приехали в Шотландию. — И насколько она помнит, в той поездке ей пришлось нелегко. — Было ужасно.
— Это было трудное время для вас, — мягко проговорил он.
— Дело не только в этом. — Уиннифред слегка нахмурилась, вспоминая. — Я плохо себя чувствовала. Меня немного лихорадило.
— Это определенно могло
— Как вы нашли дороги по пути в Мердок-Хаус?
— В лучшем состоянии, чем эта, — ответил Гидеон и ногой придержал корзину, не дав ей заскользить по поду.
Это движение подчеркнуло, как много места занимает его большое тело в этом тесном пространстве. Он был так близко, что Уиннифред ощущала запах его мыла. Еще несколько дюймов, и их колени соприкоснулись бы. Нет, пожалуй, с фут, поправилась она, но все равно довольно близко.
Кажется, езда в карете ей все-таки понравится. До сих пор она как-то не задумывалась об этой стороне их поездки в Лондон. Она будет несколько дней сидеть напротив Гидеона. Будет много часов на разговоры, смех и размышления о том, что же в нем так неодолимо пленяет ее. Она метнула взгляд на его рот и подумала, каково было бы податься вперед и прижаться губами к самому уголку…
Колесо кареты ухнуло в очередную рытвину, едва не сбросив ее с сиденья и положив быстрый конец мечте попытаться грациозно влиться в поцелуй с Гидеоном. Коротко представив, как они стукаются головами, Уиннифред проглотила смешок и твердо вцепилась в сиденье, чтобы удержаться.
— Что мы будем делать, чтобы скоротать время? — поинтересовалась она.
— Сейчас?
— Нет. — Она рассмеялась. — Когда поедем в Лондон.
— A-а… В основном я буду сосредоточен на том, чтобы прямо держаться в седле. Путь неблизкий.
— О… — Надеясь, что он не заметил ее разочарования, она поспешила отвернуться к окну. — Значит, вы будете ехать верхом?
— По большей части. — Он указал в окно, когда карета поднялась на небольшой взгорок и показалась тюрьма. — Это она?
Поскольку Уиннифред ничего не могла поделать с решением Гидеона ехать рядом с каретой, а не в ней, она выбросила из головы мысли об этом и сморщила нос, глядя на мрачное массивное здание тюрьмы из темного камня.
— Да. Ужасная, правда?
Гидеон наклонился вперед, чтобы разглядеть получше.
— Не такая уродливая, как Ньюгейт. Да и поновее, верно? Полагаю, и пахнет получше.
Уиннифред отвернулась от окна и недоверчиво воззрилась на него.
— Пахнет получше? И это все, что вы можете сказать про это чудовище? Что оно меньше воняет?
— Сомнительное отличие, согласен. — Он откинулся на спинку сиденья. — Только не для тех, кто имел несчастье провести время в обеих.
— Я… —
— На этот счет вы не услышите от меня никаких возражений. — Он склонил голову набок. — Как вы познакомились с этим Томасом? Я думал, вы чинили рубашки надзирателей.
— Мы чинили рубашки всех, кто в состоянии заплатить за работу, включая заключенных.
— Интересно, — с прохладцей отозвался он, — что вы забыли об этом упомянуть.
Она не забыла. Ей просто показалось неразумным затрагивать этот вопрос.
— Гм. В любом случае одного из заключенных, у которого хватает денег, чтоб носить приличную рубашку, зовут Коннор. Он сидит по обвинению в разбое, но я не думаю, что он виновен. Он…
— В разбое? — Лицо Гидеона на долю секунды побелело, потом он поднял трость и застучал по крыше кареты. — Стой!
Уиннифред сползла вперед, когда карета замедлила движение.
— Что? Что вы делаете?
Сверху прозвучал голос возницы:
— Что-то случилось, милорд?
— Да! Нет! Минуту, Питер! — Гидеон опустил руку и повернул к Уиннифред лицо, похожее на каменную маску. — Разбой? Это преступление, которое карается повешением, Уиннифред. О чем выдумали, связываясь с таким человеком…
— Я думала о том, как сильно мне нужны деньги! — огрызнулась она и с удовлетворением увидела, что он захлопнул рот. — С Томасом я познакомилась, потому что его поместили в камеру по соседству с Коннором и его людьми.
— Его людьми, — медленно повторил Гидеон. — Чудесно.
— В сущности, они и есть чудесные. Они были очень добры к Томасу.
— Вы верите, что они проявили к мальчишке доброту совершенно бескорыстно? — фыркнул он.
— Бескорыстным Коннора уж никак не назовешь, это я понимаю, — призналась она. — Но покровительство Коннора, пусть и не бескорыстное, сослужит Томасу гораздо лучшую службу, чем горстка букв, которым я научу его из жалости или…
Он вскинул руку, прерывая ее, но заговорил не сразу. Уиннифред воспользовалась этими мгновениями, чтобы понаблюдать, как ходят у него на скулах желваки.
— Вы правы, — наконец выдавил он. — Но только в этом вопросе. Как вы думаете, что будет с Томасом, когда его отпустят?
— Я… — Она поерзала на сиденье. — Я предложила ему временное пристанище в Мердок-Хаусе.
Он прикрыл глаза и с силой втянул воздух.
— Пять фунтов в год, и вы…
— Временное пристанище. Только до тех пор, пока он не сможет найти работу и дом. — Она опять поерзала. — А что мне было делать? Он же еще совсем ребенок.
Судя по жестким чертам его лица, она ожидала, что Гидеон озвучит очень длинный список того, что она могла бы сделать, но он ничего не сказал. Он просто сидел, не сводя с нее пронзительного взгляда.