Леди не движется
Шрифт:
Я едва успела распаковаться, как в мои комнаты проскользнула Валери. В свои шестьдесят три года она выглядела чуть старше сына, а уж со спины сходила за тридцатилетнюю. Морщин почти не было, фигурка стройная, движения легкие, походка танцующая. Несмотря на многолетнее пьянство, кожа оставалась ровной и белой. Свою феноменальную печень Макс явно унаследовал от матери.
Вслед за Валери вошел слуга с подносом. Бутылка темного стекла, два бокала, пепельница – Валери еще и курила как вулкан.
– Валери, я не буду пить, – сказала я.
– Чепуха, – отмахнулась она. – Это легкое вино. Можешь разбавить водой. Надо же нам выпить за встречу. Столько лет прошло.
Ладно, поссориться
Поначалу разговор складывался довольно тяжело для меня. Валери из тех женщин, у которых всегда виноват кто-то другой. А тут еще я, низкородная и строптивая, не желающая слушать ее мудрых советов. Кое-как я вытерпела, а потом Валери огорошила меня, протянув карточку:
– То, что твой Маккинби просил меня узнать. Есть подозрение, что по Сети сгонять инфу неразумно, поэтому отдаю тебе. Второй вопрос, опять же, что просил Маккинби. Чисто теоретически дешевле арендовать корабли у Рублева, но я бы советовала у Шумова. В любом случае, тот и другой дадут. У Рублева – это я тебе как капитан в отставке говорю – матчасть порядком устарела. Но он, конечно, ближе. И да, учитывая педантизм Маккинби, – все законно. Корабли сняты с боевого дежурства, но еще не списаны, а у Маккинби статус позволяет ставить на них батареи. Чем вы там таким интересным занимаетесь, если Маккинби два тяжелых перехватчика хочет?
Я озадаченно похлопала глазами.
– Честно? Без малейшего понятия, зачем ему перехватчики. Может, вообще не для себя искал.
– Ну да, – согласилась Валери, – вполне. Не, я нормально отношусь к инквизиторам. Они, конечно, из бедноты набираются, но иметь с ними дело можно. В отличие от полицейских или, боже упаси, федералов. Федералы – самые несносные люди. Полицейские хотя бы знают, что они никто и звать никак. Федералы – те же полицейские, только выше ступенькой, и на этом основании они уже считают себя высшей, блин, профессиональной кастой. А чем они высшие-то? Из кого их набирают? Да из тех же свиней, каких сотнями штампует полицейская академия. Ну, лучшие, положим, приходят из армии. Но армейские и держатся достойно… Вот кто особенный, так это инквизиторы. Их как минимум учат на совесть. Хотя, конечно, престиж профессии поднял Маккинби. Как только в профессию приходит знать – работа приобретает респектабельность. Слушай, Дел, а чего его вообще понесло в инквизицию?
– Трудно сказать. Справедливость очень любит. Нравится ему бороться со злом. А может, и вправду талант о себе заявил. Ты же знаешь, талант такая штука, ему наплевать на происхождение, он все равно вылезет и заявит о себе.
– Эт да, – пробормотала Валери. – Чего не пьешь?
– Да у меня такое ощущение, не винный день. Не идет.
– Бывает. У меня, кстати, тоже. – Валери оживилась, с чипа отдала какое-то распоряжение. – Не пей эту гадость. Я знаю, что нам нужно, чтобы взбодриться.
Все. Это Сонно. Ни одного трезвого дня у меня тут не будет. Сегодня же скажу Максу, что работа не терпит, надо срочно лететь на Кангу.
Открылась дверь, слуга поставил на наш столик два бокала с ирландским пуншем. Ну, это еще не самое страшное. Валери хитро улыбнулась:
– Я не позволю тебе напиться. А то ты расслабишься и Максу проболтаешься, что я помогаю Маккинби. Он и так на взводе. Ему ж пришлось с ним дружить, – Валери хихикнула. – Он думает, это подвиг какой. Прямо чистый Прометей, против семьи пошел. Если узнает, что я его опередила, обидится. А он дурной, впрочем, кому я говорю, ты не хуже меня знаешь. Испортит нам праздник.
Я промолчала. По моему мнению, если кто в этой семье
– Что они делят-то? – спросила я. – Не надо только в мою сторону кивать. Они собачились, как я поняла, задолго до меня.
– А! – Валери поморщилась, отпила глоточек. – Ну, вот это то, что надо. Дел, хочешь совет? Я знаю, ты впечатлительная. Не обращай внимания. Макс за себя постоять может, Маккинби тоже. До смерти драться они не будут, это им обоим неинтересно. Я вообще считаю, что Максу полезно время от времени получать по морде. Ну не буду ж я его бить! А отец давно самоустранился. Да ну, какой прок с семидесятипятилетнего старика, который всю жизнь на сына глядел с недоумением – это еще кто такой? Вот дедуля у нас был – человек. Человечище! Как он Максика любил! Эх, дедуля, на кого ты меня оставил… – Она приподняла бокал, отдавая салют, и снова отпила. – Ладно, помер и помер, туда ему и дорога. Сволочь он на самом деле был редкостная. Но не могу ж я такого сказать о своем родном отце!.. М-да… В общем, я не возражаю, если Маккинби разочек-другой Макса приложит.
Я попробовала пунш. Слава богу, пропорции верные. От Валери можно ожидать, что она нальет виски и вместо кофе, и вместо сливок.
– А что они собачатся – так это родовая вражда, – беспечно сказала Валери. – Иначе они, может, лучшими друзьями стали бы. Знаешь, как бывает? Жила-была баба, в башке ветер. Сначала вышла замуж за одного, родила сына, потом муж ей разонравился, ушла к другому. Сына ей не отдали, а не фига потому что, и она себе второго родила. Макс – внук старшего ее сына, Маккинби – младшего.
Я опешила. Вот это, однако, новость – что они троюродные братья.
– У нас про эту бабу даже упоминать не принято, имей в виду, – предупредила Валери.
– Ну хорошо, а родовая вражда-то с чего?
– Так у нее первый муж убил второго.
Веселая семейка, только и подумала я.
– Обиделись все. Мы им наприпоминали грехов за триста лет – мы ведь раньше дружили, – они нам тоже. Макс потому и бесится. Опять, блин, жена Берга торчит под крылышком Маккинби!
– Может, это проблема Бергов, а не Маккинби? Чего от них жены-то уходят?
– Жениться не надо на ком попало, вот жены уходить и не будут, – парировала Валери. И тут же добавила: – Мне по фигу. Роди мне внука – все тебе прощу.
Я молча потягивала пунш.
– Вообще-то мне Маккинби нравится, – задумчиво протянула Валери. – Этот, твой. Он посимпатичней своей родни. Боже, когда я увидела, за кого вышла Элен… Ты видела родителей Маккинби?
– Нет, только слышала.
– А-а. У него мать такая, что ненавидеть ее нельзя. Вот при всей вражде, лично я говорю – совершенство. Она сказочная. Она помоложе меня, мы одно время часто виделись, ну, ты понимаешь – родовая вражда как-то подразумевает, что отдельные члены семей будут тайком дружить. Хотя бы назло родителям. А мы с Элен к тому же кузины. И делить нам было нечего. Но когда я увидела, за кого ее выдают замуж… Не поверишь – я плакала полночи. Потому что так нельзя. Я все понимаю, Маккинби мирили две ветви клана, но, Делла, ты бы видела это убожество, Марка Маккинби! Господи, да он же реднек! Свинопас как есть! А Элен, по-моему, даже не целовалась до свадьбы ни с кем. И я как представила, что ее положат в постель к этому животному… – Валери широко распахнула глаза и покачала головой. – И за это я тоже ненавижу Скотта, ее отца. И ты представь, она ведь троих детей от Марка родила. Ну ладно одного – троих! Меня прям коробило от мысли, что этот свин после рождения наследника так и продолжал мучить Элен. Ни стыда ни совести у человека. Как будто не понимает, что Элен выполнила свой семейный долг и не обязана терпеть его похоть.