Леди Орк
Шрифт:
Итак, однажды, в самом конце июня, я прогуливался по зеленому лугу – вдоль кромки леса. Я бросил взгляд назад: за деревянным частоколом, ограждавшим нашу факторию, виднелась башенка, пристроенная наподобие мансарды над крышей Управления – это я уговорил построить нечто, заметно возвышающееся над фортом: пусть временное – из дерева, но высокое строение. Следующей весной ожидалось прибытие мастеров по камню, так что надо было организовать доставку камня из гор. Нужно было разведать новые каменоломни – желательно вот в этом Хребте, возвышающимся к востоку… Но смотрел я сейчас на запад: над лесами еще виднелась светлая полоса закатного
«Роланд – это ты?!» – услышал я слова из лесной чащи… так называть меня могло лишь одно существо во Вселенной – моя милая Гилни!
Орчанка бросилась мне навстречу, и я сжал ее в объятьях…
Она предложила бежать мне из фактории той же ночью. Но не на запад, а на восток. Я вернулся обратно в форт – но лишь затем, чтобы взять продукты и дополнительную одежду. Гилни приехала на пони. Она привязала его на опушке леса. Дождавшись сумерек, она встретила меня на краю леса, вне видимости дозорных форта.
Причину же нашего столь поспешного исхода на восток она объяснила лишь вкратце, обещая по время путешествия рассказать больше. «Мир гибнет, – говорила она. – От Средиземья, от Объединенного Королевства, даже от Всеобщего языка не останется ничего! – умоляюще убеждала она меня. – В лесах и полях будут жить люди, говорящие на других языках – сейчас их родственники живут далеко на востоке и на юге. Мы должны, мой милый Ролли, должны ехать далеко на восток. Только так мы сможем, хотя бы в словах, сохранить память о бурном прошлом нашего мира!
Я догадался, что ее поспешное бегство связано с Перципиентом – нашим Воспринимателем из Будущего. Но не стал переспрашивать и заспешил обратно к деревянным воротам форта».
6. Путь через горы
«Стояла уже середина сентября. Наступила ночь, и мы зажгли костёр в горной пещерке. Скромный ужин – из зажаренного над костром перепела, подстреленного на закате моей орчанкой – и мы отдыхаем после долгого дневного перехода. Третий месяц мы держим путь на восток, и еще один горный хребет встал у нас на пути. Сегодня мы карабкались по его западному склону, но назавтра должны перейти вершину и начать спуск в котловину: Гилни говорила, что там еще тепло и солнечное лето иногда задерживается до середины октября. Слава Единому – суровая зима востока пока еще на настигла нас!
Сидя на кошме, я вспоминал, как мы убегали ночью из Залесья. В долгих сумерках июньского вечера я вернулся в форт, но вскоре прокрался обратно к закрытым воротам и сказал привратнику, что забыл сумку в лесу…
Мне пришлось совершить побег, так как комендант все равно не разрешил бы мне уйти далеко на восток. И когда?! В разгар работ по благоустройству будущего города…
На опушке же леса оказались привязаны два пони – Гилни специально взяла второго пони для меня.
Мы неслись вскачь, через леса. Когда рассвело, мы уже были в предгорьях Срединного Хребта. Но едва различимая древняя дорога упиралась в нагромождение скал разной формы… Пони могли переломать ноги, так что пришлось отпустить их и взвалить на плечи тяжелый груз – кроме еды, мы несли свёрнутые меховые кошмы, прихваченные Гилни из своей орочей деревни. Эти одеяла орочьей выделки предназначены специально для походов –
Перевалив с трудом через хребет, мы вышли на земли, неизведанные людьми Запада: перед нами расстилалась равнина, конца которой не было видно. И больше двух месяцев мы скитались по широким степям, перемежаемых рощами деревьев. К югу мы видели многочисленные озера, иногда казавшиеся морем. Так что трудностей с питьевой водой мы не испытывали… – к этим озерам текли ручьи, которые мы легко переходили вброд, другие же ручьи несли свои воды на север – наверняка, это были дальние притоки могучих рек. Через реки покрупнее мы переправлялись на плотах, связав несколько молодых деревцев, срубленных легким топором, которым мы обычно рубили хворост для костров.
Странным было то, что мы ни разу не видели людей. Казалось бы, поля через которые мы продвигались, позволяли без труда находить себе пропитание – но они были лишены всяких признаков обитания человека…
Я с тихим умилением вспоминаю летние месяцы, которые мы провели, пусть и в трудном пешем походе, но, не страдая ни от холода, ни от недостатка пищи. Поспевшие к августу плоды яблонь, слив и прочих плодовых деревьев, растущих в лесных оазисах, раскиданных среди этой плодородной степи, – дополняли наши роскошные трапезы из свежей дичи. Гилни оказалась хорошей охотницей: лук, оказавшийся притороченным к седлу ее пони сослужил ей хорошую службу. Она била, в основном, мелкую живность. Косуль и прочих парнокопытных Гилни жалела… – какая же она после этого орка, пусть ее предки и славились своей кровожадностью?
Сейчас же мы, наконец, перешли эти широкие степи. И вот наше пристанище в горах…
Гилни вывела меня из задумчивости – она подобралась поближе ко мне, обойдя затухающий костер, и устроилась на коленях прямо напротив меня, подложив под них охапку трав, сорванных для привала. После еды ей стало жарко, и она сняла черный плащ, оставшись в сером платье с неровным подолом, оборванным снизу до колен для удобства долгого пешего похода. Не сводя с меня пристального взгляда своих черных глаз, она стала говорить:
– В конце Алой Книги было предсказано, Ильдарион, сын Великого короля Елисара станет править великим королевством, которое простоит сто поколений людей; и что от него произойдут короли многих королевств грядущих дней.
Я молчал, не зная, что сказать. А прекрасная орчанка продолжала:
– У нас великий выбор: мы дети народов, разделённых тысячелетней враждой. Но сто поколений минуло. Мы должны соединить нить времён. И прежний мир гибнет – мир цивилизации, пришедшей с Заокраинного Запада.
Я думал… я восторгался своей орчанкой… А она неутомимо говорила еще что-то:
– Мы еще не дошли до крайнего востока, где живёт Перципиент.
Здесь меня захватила новая мысль, и я удивлённо спросил:
– Ты говорила, что он воспринимает твою информацию лишь мысленно, вернее на уровне чувств… Зачем же нам идти на место его будущего проживания? Ведь если время проницаемо для передачи мыслей, то разве расстояние может иметь какое-то значение? Я скорее наслышан о случаях передачи мыслей в пространстве, чем о сообщении между разными временами…