Леди-призрак
Шрифт:
— Ты это брось, слышишь! — коротко приказал Ломбард.
— Свидание закончено, — раздался голос снаружи.
Хендерсон встал, поднял с пола обгоревшую спичку и подошел с ней к стене, на которой углем было нацарапано несколько рядов косых параллельных черточек. Палочки в верхних рядах были перечеркнуты и превратились в букву «X», снизу оставалось лишь несколько незачеркнутых вертикальных штрихов. Он добавил к одному из них косую черту, превратив и его в «X».
— И это прекрати! — добавил Ломбард.
Он поплевал на ладонь и, быстро подойдя к стене, яростно провел по ней рукой, и палочки, перечеркнутые и неперечеркнутые, исчезли.
— Хорошо, продолжаем, — сказал он, доставая карандаш и бумагу.
— Теперь я постою для разнообразия, — сказал Хендерсон. — На этой койке может сидеть кто-то один, двоим уже не хватит места.
— Ты понял, чего я хочу? Свежий материал, который еще не отработан. Свидетели второго плана, люди, которые не получили повестку в суд, которых проглядели и фараоны, и твой адвокат Грегори.
— Ты хочешь совсем немногого. Тебе тоже нужны привидения, только вторичные. Второстепенные привидения, которые помогут нам поймать главное привидение. Лучше уж давай пригласим медиума.
— Мне не важно, пусть они всего лишь задели тебя локтем или шли по одной стороне улицы, когда вы вдвоем шли по другой. Главное, я хочу быть первым, кто до них доберется, если это возможно. Я не хочу довольствоваться чьими-то объедками. Мы должны найти место, куда можно вбить клин, чтобы расколоть все это дело. Не важно, пусть это будут лишь слабые тени. Составим список. Ну, давай все по новой. Бар.
— Неизбежный бар, — вдохнул Хендерсон.
— Бармена уже обработали. Был там кто-нибудь еще, кроме вас двоих?
— Нет.
— Подумай. Не делай над собой усилий. Ты не сможешь вспомнить, если будешь пытаться. Это только мешает.
Прошло четыре или пять минут.
— Подожди. Девушка в кабинке повернула голову, чтобы посмотреть ей вслед. Я заметил, когда мы выходили. Подойдет?
Карандаш Ломбарда забегал по бумаге.
— Давай, давай: это как раз то, чего я хочу. Можешь что-нибудь сказать об этой девушке?
— Нет. Еще меньше, чем о той женщине, которая была со мной.
— Ладно, дальше.
— Таксист. Его уже использовали. Он изрядно повеселил всех в суде.
— Затем ресторан. В этом «Мезон Бланш» была гардеробщица?
— У нее, одной из немногих, была уважительная причина не запомнить мою спутницу. Я был один, когда заходил в ее владения. Призрак оставил меня и отправился в дамскую комнату.
Карандаш Ломбарда снова задвигался.
— Там тоже, наверное, был кто-то из служащих. Правда, если ее не заметили с тобой, еще меньше вероятность, что ее заметили без тебя. Ну а как насчет ресторана? Там никто не повернул головы?
— Она вошла отдельно.
— Значит, переходим к театру.
— Там был швейцар с такими смешными моржовыми усами, я это хорошо помню. Он просто пожирал глазами ее шляпу.
— Хорошо. Берем. — Он записал что-то. — Как насчет билетера?
— Мы опоздали. Он проводил нас на место с карманным фонариком.
— Плохо. А те, кто был на сцене?
— Ты имеешь в виду артистов? Боюсь, что представление было слишком стремительным.
— Когда она встала, как ты говоришь, ее могли заметить. Полиция допрашивала кого-нибудь из них?
— Нет.
— Не мешает проверить. Мы не должны пропустить ничего, понимаешь, ничего! Если бы в тот вечер неподалеку от вас оказался даже слепой, я бы хотел… Что стряслось?
— Эй, — резко сказал Хендерсон.
— Что такое?
— Ты мне кое-что напомнил. Слепой действительно был. Слепой попрошайка пристал к нам, когда мы уходили. — Тут он заметил, как Ломбард быстро записывает что-то своим карандашом. — Ты шутишь, — запротестовал он с недоверием.
— Думаешь? — спокойно спросил Ломбард. — Подожди, сам увидишь. — Он снова держал карандаш наготове.
— Теперь все, больше ничего нет.
Ломбард убрал список в карман и встал.
— Я пробью брешь в этой цепочке! — решительно пообещал он.
Он подошел и постучал по решетке, чтобы его выпустили.
— И нечего пялиться на стену, — добавил он, перехватив взгляд Хендерсона, невольно упавший на то место, где он раньше вел свои подсчеты. — Они не отправят тебя туда! — Он ткнул пальцем в сторону коридора, в направлении, противоположном тому, откуда пришел.
— А они говорят, что отправят! — вполголоса с иронией произнес Хендерсон.
Колонка объявлений во всех газетах:
«Убедительно прошу связаться со мной молодую леди, которая вместе со своим спутником занимала кабинку в баре „Ансельмо“ около 6.15 вечера 20 мая этого года и которая, может быть, вспомнит оранжевую шляпу, привлекшую ее внимание, когда владелица шляпы проходила мимо. Если леди вспомнит это, мне жизненно необходимо узнать об этом немедленно. Речь идет о счастье человека. Всем ответившим гарантирована строгая конфиденциальность. Ответы присылайте на имя Дж. Л., почтовый ящик 654 в редакции этой газеты».
Ответов не было.
Глава 11
Неряшливо одетая женщина, чья растрепанная голова походила на кочан капусты, а пряди седеющих волос падали на глаза, открыла ему дверь.
— О’Баннон? Майкл О’Баннон?
Вот и все, что он успел сказать.
— Послушайте! Я уже заходила сегодня в вашу контору, и тот человек сказал, что подождет до среды. Мы не пытаемся надуть бедную нищую компанию, у которой, наверное, всего-то и есть, что какие-то жалкие пятьдесят тысяч баксов.