Леди рискует всем
Шрифт:
– Из-за вас нас чуть не убили, – задыхаясь, сказал он.
– Скорей, чуть не побили. – Мерседес засмеялась, отмахнувшись от его упрека.
– Вам легко говорить. Они же не вас собирались бить. – Гриир почувствовал, как гнев ослабевает. Чертовски трудно злиться на нее. Кроме того, он по-прежнему злился на Рида.
Мерседес прислонилась спиной к кирпичной стене соседнего дома. Ее дыхание постепенно восстанавливалось.
– Вы как-то странно на меня смотрите. – Она подняла руку к лицу. – Я испачкала щеку? Верно?
– Да. – Гриир обхватил ее одной рукой и наклонился к губам. Адреналин переполнял обоих, и по следовавший затем страстный поцелуй говорил сам за себя. Ты моя, ты мой!
Это был опасный поцелуй, как, впрочем, и все прочие. Но она не могла противиться, утонув в нем, страх преследования лишь добавил остроты. Они целовались и до этого, столь же страстно, неистово. Но сегодня этого показалось мало. Пока они бежали, Мерседес
Мерседес протянула руку, нащупав сквозь брюки то, что делало его мужчиной, и стала крепко и настойчиво сжимать его, пока не почувствовала, как сквозь ткань слегка просочилась влага. Гриир застонал, впившись зубами в ее шею, от чего по ее телу пробежала волна боли и наслаждения. Его руки не находили покоя. Одна ладонь обхватила грудь Мерседес, заставив отвердеть сосок под атласом платья. Из ее горла вырвался стон, замерший у него на губах. Гриир покрывал ее поцелуями и ласками. Она не должна была позволять ему это. Мерседес не принадлежала ни одному мужчине и не видела смысла принадлежать этому. Ее ждало лишь разочарование. Но тело не желало подчиняться, жаждало познать всю полноту блаженства. Гриир стал бы несравненным любовником, а их страсть непревзойденной. Юбки задрались, вечерний воздух холодил разгоряченную плоть. Ноги обвили стройные бедра Гриира. Они находились на улице. В любой момент мимо мог кто-то пройти. Мысль о том, что ее могут застать с мужчиной, казалась порочной и притягательной. Она прежде не позволяла себе ничего подобного. Рука Гриира скользнула к ней под белье и, нащупав расщелину, принялась ласкать ее, высекая неукротимое пламя желания. Его дыхание стало частым и сбивчивым. Она торопливо расстегивала ему брюки.
– Давай же выпустим его. – Ее голос охрип от желания, пальцы пытались добраться до мужского естества. Ей это почти удалось. Почти! В этот момент она услышала ржание лошади и скрип колес. Они едва не попались. – Мой отец!
Мерседес резко одернула юбки и, оттолкнув Гриира, предоставила ему приводить себя в порядок, как раз когда экипаж Локхарта остановился в начале улицы под фонарем. Темная фигура проворно спрыгнула с места возницы.
– Я услышал, как в таверне поднялся шум, и подумал, не захотите ли вы прокатиться.
Отец непринужденно шагал вперед. Они действительнобыли не прочь прокатиться но, черт побери этого человека, он всегда появлялся в самый неподходящий момент. Сначала на ярмарке, теперь здесь. Как она сможет заполучить Гриира в свою постель? Мерседес совершенно точно знала, что хочет именно этого, невзирая на последствия.
Она ощущала его присутствие рядом с собой. Его теплая рука поддерживала ее спину, его тело излучало жар неудовлетворенности.
– Мы не закончили, – произнес ей на ухо низкий, гортанный голос.
– Конечно нет, – ответила Мерседес вполголоса. Никто ни при каких обстоятельствах не смог бы пройти мимо такого любовника.
– Я вам не помешал? – Локхарт ухмыльнулся. – Возможно, вы праздновали? Я слышал, сегодня вечером кто-то обчистил некоего мистера Рида и мистера Брайда. Предполагаю, это ваших рук дело. – Он добродушно подтолкнул Мерседес локтем. – Все толкуют о женщине в синем платье. Хорошая работа, моя дорогая.
В ином случае Мерседес обрадовалась бы его по хвале, но сегодня ее сознание было поглощено тем, как продлить то, что началось между ними в эти краткие мгновения. Гриир помог ей подняться в карету и сел следом. Отец предпочел остаться рядом с кучером, наслаждаясь тихим вечером. Но для них вечер был испорчен. То, что произошло на темной улочке, уже не вернуть. Момент безрассудства прошел, правда, чувства остались. Они должны дойти до конца. Теперь это лишь вопрос времени. Предрешенность несла в себе сладкую муку. Этим вечером они положили начало новой игре, игре в ожидание. Когда это произойдет? Где и как? Случится ли это так же быстро, резко и неистово, как сегодня? Или, наоборот, медленно и сладко, словно зарождающееся пламя, которому суждено постепенно разгореться, превратившись в огонь преисподней? Он способен и на то и на другое. Мерседес всматривалась в лицо Гриира, освещенное уличными фонарями. В его голубые глаза и твердую линию подбородка. Сегодня он дрался за нее, потом зацеловал до полусмерти. Все это вело к постели, и никак иначе. А что потом? Как долго ей удастся удерживать своего героя? Ладно, сегодня она не станет думать об этом. Сегодня у нее масса более приятных вещей, о которых можно помечтать. Например, как поведет себя Гриир в постели. Однако были и менее приятные вещи, вроде того, как убедить отца разрешить ей играть. Они подъезжали к Бату, где он хотел сделать более продолжительную остановку, а она
– Поспите, Леди в синем.
Она взяла плед.
– Сегодня вы вели себя как ревнивец.
Гриир кивнул, не пытаясь скрывать правду:
– Да, я ревновал. Мне не понравилось, как Рид распускает руки.
Мерседес нежно улыбнулась, разворачивая плед.
– Постарайтесь больше не ввязываться в драку. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы повредили руки перед турниром. Это ведь просто игра, Гриир. – Она положила голову на обитую мягкой тканью стенку кареты.
– Мне кажется, на моем плече вам будет удобнее, – послышался его низкий голос. Он не стал дожидаться ответа, возможно почувствовав, что не стоит заставлять ее соглашаться.
Вместо этого пересел на сиденье рядом с ней и, обняв ее одной рукой, притянул к себе. Она ощутила аромат сандалового мыла, смешавшийся с запахами пота и чистого льна, запах мужчины, который знал, как позаботиться о себе и о других. Мерседес знала мужчин. Страстные поцелуи и торопливые ласки были ей не внове. Но ощущение того, что ее опекают и лелеют, испытывала впервые. Она не ожидала, что сильный и страстный капитан способен к нежности. Погружаясь в сон, Мерседес услышала: «Вы не игрушка, Мерседес. По крайней мере, не для меня». Ее сердце дрогнуло в последнем тщетном предупреждении. Этот мужчина мог погубить ее. Эта женщина могла погубить его. После того как она уснула, прислонившись к нему, он еще долго не спал. В свете луны и фонарей она казалась вполне безобидной, мирно спящая красавица перед лицом доверчивого ценителя. Но он понимал, и понимал гораздо лучше, чем она, что часы той жизни, которой он жил теперь, сочтены. С каждой милей, приближавшей их к Бату, ее время истекало, словно песчинки в песочных часах.
Бат кишел людьми, людьми егокруга, баронами и виконтами, заехавшими туда по дороге в Лондон или возвращавшимися на лето в свои поместья. Маловероятно, что ему удастся остаться незамеченным. Наверняка им встретится кто-нибудь знакомый с его братом или отцом, и весть об этом вскоре достигнет дома. А когда это произойдет, придется расплатиться за все. Гриир рисковал не только заслужить неодобрение отца. Этим он не раз рисковал и прежде. Но есть и другое, что не удастся скрыть. О его занятиях станет известно в обществе, и это навлечет позор на всю семью. Он – капитан армии его величества, младший сын виконта – связался с бильярдным аферистом, хастлером и с его дочерью. И то, что Локхарт в своем роде знаменитость, не имеет никакого значения. Зарабатывать на жизнь игрой на бильярде совершенно недопустимо. Появиться с Мерседес в обществе было бы равносильно пощечине всем юным светским девицам, занятым поисками мужа. Мерседес могла стать его любовницей, дамой полусвета, но не более того. Появиться с ней открыто в каком-либо собрании «достойной публики» невозможно. Узнав об этом, его мать лишилась бы чувств, а отец мог отречься от него, на этот раз навсегда. Мерседес ошибалась, когда обвиняла Гриира в том, что в этой авантюре он ничем не рискует. Он рисковал всем. Что будет, если он лишится опоры в виде фермы? Конечно, это не тот удел, к которому он стремился, но надежная гавань на случай, если рухнет все остальное. Гриир поступил в армию, чтобы найти свой путь в мире. Но это ничего не стоило его семье. Не все у него складывалось гладко с родными. Если дело дойдет до того, что придется выбирать между семьей и независимостью, сможет ли он бросить их? Придется решать, и очень скоро. Даже если ему удастся остаться неузнанным в Бате, он должен знать, что дальше. Без этого Гриир не мог планировать свое будущее. Постепенно сон начал овладевать им. Мерседес потянулась, прижавшись к нему, он крепче обнял ее. Может быть, не только она причина того, что он сел в эту карету в Брайтоне. Может быть, он знал, что это заставит его наконец принять решение, которое он так долго откладывал. Пора взглянуть в лицо будущему и определить, кто он, управляющий на ферме в фамильном поместье, профессиональный игрок в бильярд, офицер на половинном жалованье, ожидающий очередного назначения, или кто-то еще. Гриир вздохнул. Он думал о том, существует ли вариант, в котором есть место для Мерседес.
Глава 10
– Пора поработать над вашей обороной. – Мерседес бросила ему ясеневый кий. Они выехали на дорогу Лондон-Бат и остановились в Бекхэмптоне у заставы, в гостинице, хозяина которой знал ее отец. Отсюда до Бата оставалось самое большее два дня пути. А там их ждало настоящее дело, серьезные игры и серьезная работа по привлечению внимания к предстоящему турниру в Брайтоне. Краткие остановки, подобные этой, призваны стать чем-то вроде разогрева перед настоящей игрой. За оставшееся время предстояло окончательно превратить природный талант в отточенное мастерство, послушный инструмент по достижению их целей. И сделать это, не привлекая к нему внимания, пока они не подготовятся окончательно.