Леди с клыками
Шрифт:
– Чем? – поразилась Лаэла, змеей проскользнувшая сквозь щель едва ли не раньше, чем я выпустила решетку и начала принюхиваться и крутить по сторонам головой.
– Тобой. Отойди, а то укушу. А мне еще Гроткара освобождать надо.
С оставшимся гномом получилось сложнее всего. И крови в организме, кажется, осталось маловато, и плечи у него самые широкие, и жрать хотелось с каждой секундой все сильнее и сильнее.
– Клер, ты молодец! – прогудел он, протискиваясь. – Теперь дождемся, когда Мист заявится, и вчетвером его.
– Нет! – перебила его я, с ужасом ощущая позывы организма, решившего отыграться за голодовку и побои с последующей регенерацией. Не
Одним из достоинств преображенной в темницу выработки, теперь превратившимся, с нашей точки зрения, в очень большой недостаток, являлось то, что она была слепой и имела всего единственный вход, по совместительству служивший и выходом. Поэтому, прихрамывая и передвигаясь чуть ли не ощупью во мраке подземного коридора, группа бывших узников медленно направилась в сторону караульного помещения, когда-то бывшего сортировочным залом для вагонеток.
Рельсы и шпалы, конечно же, давным-давно испарились с бугристого каменного пола коридора, но характерные выбоины и до сих пор встречающиеся небольшие кучи просыпавшейся когда-то породы сильно затрудняли наше перемещение. И так нетвердо держащиеся на ногах после столь приятного отдыха, несомненно могущего дать фору Капенским водам, с каждым шагом мы все больше и больше теряли силы.
Лично я, хоть и косила взглядом на Лаэлу, повисшую тряпочкой на упорно бухающем ногами по камню прохода Торкате… Делала это не с завистью, а с сугубо кулинарным интересом. Огонек голода, тлевший в моем теле, с каждым шагом все сильнее и сильнее разгорался, грозясь поглотить мутной волной мой и так не особенно крепко держащийся в теле разум.
Поэтому, сглатывая вдруг взявшуюся откуда-то слюну, я упорно кралась по коридору, стараясь ни в коем случае не оглядываться на находящихся за моей спиной друзей. Не чувствовать биение их сердец, не прислушиваться к божественному аромату их теплой плоти и крови, находящейся на таком мизерном расстоянии.
Не знаю, сколько бы я могла выдерживать эту пытку, если бы не показавшийся впереди пятачок света… И потянувшийся оттуда издевательский, просто чудовищный запах, заставивший меня чуть ли не зарычать, но, невероятным усилием воли стиснув челюсти, я сдержалась и только ускорила и без того быстрый шаг. С каждым ярдом, приближающим меня к выходу, я все больше и больше ускорялась… Шаг, еще один… И вот уже расплывчатой тенью мимо меня летят серые скальные стены, и все окружающее затмевает только одно чувство… Голод! Крошащий зубы, заворачивающий кишки и перетирающий кости в труху. Голод, заполняющий остатки того, что еще недавно было моим разумом…
Толстая деревянная дверь. А из-за нее пахнет. Едой. Жареным мясом, точнее, нет, курицей. И хлебом. А еще немного вином и, кажется, одним или двумя яблоками. Одно, из которых уже успели надкусить и продолжают жрать! Хруст звучал так сильно, что все слышанное до этого на его фоне, в том числе звуки удара парового молота и подрыва ящика с динамитными шашками, выглядело жалкими хлопками.
Если бы замок был закрыт, клянусь, я бы его выбила одним ударом. Но тюремщики проявили преступную халатность и понадеялись на решетки. И в результате распахнувшаяся так, что едва не разбилась о стену, дверь выпустила в маленькое надземное помещение тюрьмы злого и голодного дампира.
Стражников было двое. Один сидел за столом и самозабвенно насыщался, а второй стоял у окна и задумчиво пялился на улицу. Излишне говорить, кто был выбран целью. Говорят, древние вампиры могли двигаться так быстро, что глаз не успевал их заметить. Если тот бросок я и произвела медленнее, то ненамного. Фрукт замер у самых зубов в переломанных пальцах, стиснутых моей левой рукой. Правая схватила торчащий вперед кадык, легко пробив острыми ногтями тонкую кожу шеи и вырвав его. Брызнувшая кровь ударила в лицо и была моментально слизана языком, который все еще не утратил форму ключа и был ощутимо длиннее нормы. Вкусно. Похоже на… на… да какая разница? Рефлекторно ловлю губами струйку и, глотая в третий или четвертый раз, соображаю, что вообще-то кушать как бы не время.
Пока я устранила одного из двух имеющихся врагов, гномы и эльфийка изволили проявить себя с самой худшей стороны. Торкат, несший Лаэлу, шел следом за мной. И не успел проскочить порог, когда дверь, встретившись со стеной на скорости хорошего локомотива, отскочила назад.
Зря я плохо думала о произведении неведомых столяров, одного удара по ней – точно бы не хватило. Подгорного жителя опрокинуло прямо на его брата, а городскую жительницу лесов, оказавшуюся между ними в весьма двусмысленной позе, наверное, почти расплющило. Второй же охранник, опомнившись, в этот миг уже попытался наставить на меня дрожащей рукой револьвер с каким-то странным пузатым стволом. Новая модель? Какие-то секретные разработки?
Сразу видно, что я не воин. Вместо того чтобы думать, мне надо было что-нибудь кинуть во врага. Злосчастное яблоко, тарелку, агонизирующее тело, теперь, наверное, силы хватит, чтобы запустить в полет такой массивный снаряд. Но не успела. Револьвер негромко кашлянул, а левую грудь рвануло раскаленным ножом. В меня выстрелили! И попали!!!
Зашипев скорее от испуга, чем от боли, которая почему-то была далеко не такой ослепляющей, как в прошлый раз, я уронила на пол свою добычу и прыгнула к новой цели. Ноги зацепили стоящий у обедненного стола стул с высокой спинкой, и в результате я упала на пол где-то посередине пути. Но нет худа без добра. Еще две пули просвистели над головой и угодили куда-то в бревенчатую крепь, удерживающую дальнюю стену.
Гномы и эльфийка друг в друге запутались и нестись на помощь не спешили. Друзья называется, ну почему за всех сражаться должна я одна, а?!
Встать на ноги удалось со второй попытки. Первую прервала пуля, ударившая в плечо. Опять в левое. Было больнее, чем в первый раз, ударившиеся друг о друга клыки чуть не откусили язык-ключ, но все равно я оказалась в состоянии подняться. И тут же получить еще одну пулю, как показалось попавшую в самое сердце. Меня отбросило на три шага. Шевелиться было больно. Дышать еще больнее. По телу заструилась кровь, впервые с начала побоев сильно потекшая из раны. Но падать на пол и биться в агонии я все-таки не стала. Более того, пошатавшись на ногах несколько секунд, обрела устойчивое равновесие и вновь начала примериваться к горлу врага.
– Да что ж такое?! – вырвалось у человека, который наблюдал за этим зрелищем с ужасом. Рука его сама собой откинула барабан револьвера в сторону и высыпала гильзы. Тюремщик явно намеревался перезарядить свое оружие. – Почему ты еще жива?!
– Пули не серебряные. – Говорить оказалось больно. Даже больнее, чем шагать. На этот раз я ничего вырывать из тела не стала. Просто цапнула свою жертву за одежду длинными ногтями, подтянула к себе поближе и с размаху вгрызлась в горло, откусив порядочный кусок и тут же его проглотив. Тотчас полилась кровь. Вкусная. Пила я ее до тех пор, пока напор не иссяк, и лишь потом отпустила тело и развернулась к своим друзьям.