Леди строгих правил. Леди и старая тайна
Шрифт:
– Не бойтесь, мисс Уоррингтон, достаточно будет одного приятного вечера, – успокоил меня лорд Дарроу и взял под руку.
– Ваша милость, как вы думаете, сколько я еще могу подумать насчет… насчет своего будущего? – спросила я у мужчины, надеясь, если честно, что мне дадут долгую отсрочку.
– Подозреваю, что ваши родные явятся вновь уже завтра. И пусть я могу держать осаду бесконечно, стоит все же подумать о покое миссис Чавенсворт. Да и мне искренне жаль ваших родных, ситуация и впрямь дурная.
Ночи?! Меня затрясло мелкой дрожью.
– Не уверена, милорд, но я постараюсь… – вздохнула я.
– Советую отдать предпочтение Роберту, как и прежде.
Я кивнула, дав понять, что услышала слова мужчины. Но отвечать уже не стала. За окном мело… Ветер играл со снегом, как ребенок с любимой игрушкой. И в танце снежинок мне виделись призрачные всадники на угольно-черных конях. Быть может, что и не мерещилось.
– Сегодня дурная ночь, – словно бы прочел мои мысли лорд Дарроу. – Фэйри выехали на охоту, ищут добычу. Многие путники не доберутся сегодня до ночлега…
Я вознесла короткую и в кои-то веки прочувственную молитву, благодаря Создателя нашего за то, что сама я оказалась под защитой стен и колдовского искусства. Стоило только мне задержаться взглядом на оконном стекле, как там возникло лицо Охотника. Он смотрел прямо мне в глаза и улыбался.
– Не бойтесь, мисс Уоррингтон, – повел меня прочь колдун. – Он может лишь пугать вас, не более. Сохраняйте стойкость духа. Ничего дурного с вами не случится, пока я рядом с вами. Изыди, нечисть!
И если страх до конца не ушел, то вот лицо Охотника исчезло. Фэйри подчинился воле колдуна.
– Ваша милость, а что же с мисс Оуэн? – я набралась смелости и все-таки, в итоге, спросила о судьбе подруги.
Из-за всех этих странных и ужасных событий в моей жизни мы словно бы вычеркнули из памяти Эбигэйл, из-за которой, собственно говоря, все и началось. Теперь же я посчитала возможным спросить его милость о судьбе мисс Оуэн.
– Я слишком люблю эту девушку, чтобы вы волновались о ее судьбе, – тихо отозвался мужчина. И на мгновение его лицо словно бы потемнело. – Однако она натворила достаточно дурного, чтобы в ближайшее время я не желал ее видеть.
– Она просто влюблена, милорд, – вступилась я за подругу. – Она влюблена, и ее чувства взаимны… Быть может, вам не стоит так сурово обходиться с нею? Поверьте, она не хотела дурного…
Мистер Оуэн и мистер Уиллоби, услышав наш с разговор с лордом Дарроу, приотстали, позволив мне самой уговаривать вельможу смилостивиться над мятежной племянницей.
– А что же вы скажете об освобождении мисс Дрэйк? – не без саркастичности напомнили мне.
Если я еще могла оправдать побег Эбигэйл, то ее участие в судьбе мисс Маргарет Дрэйк… Словом, полет с замковой стены никак не позволял мне оправдать подругу и за этот опрометчивый поступок.
Поняв, что у меня нет слов, его милость довольно улыбнулся, чем чрезвычайно сильно меня расстроил. Не так уж и приятно знать, что над тобою потешаются, пусть и не со зла.
– Да, этот поступок и меня чрезвычайно сильно шокировал, но вы ведь понимаете, что мисс Оуэн действовала безо всякого злого умысла. Пусть даже она ошиблась, но она никогда не желала дурного вам или кому бы то ни было!
Даже мне самой казалось, что такие аргументы до смешного беспомощны. Но я не выносила сдаваться. Ну, и если мне удастся оправдать Эбигэйл, то, возможно, ее дядя простит и меня саму? Хотя такой исход и маловероятен...
– В этом и заключается самый ужас ситуации, – тихо произнес его милость. – Благие намерения, как известно, ведут в ад. И лучше всего можно убедиться в этом именно на примере моей любимой племянницы. Она не желала никому причинить зла, но легко уничтожила и собственную жизнь, и вашу, а заодно и жизнь вашей семьи. И подозреваю, что она вряд ли будет так уж сильно раскаиваться из-за совершенного. Думаю, вам стоит сейчас больше волноваться о своих бедах, а не о бедах Эбигэйл.
Да, собственных бед у меня было достаточно…
И все же, несмотря на все, я тосковала по подруге, тосковала по ее ясной улыбке… И желала ей только счастья и ничего больше. А еще желала ей того мужа, которого она для себя выбрала.
Я села за фортепиано, и мои пальцы привычно скользнули по клавишам ласковым движением. После возвращения из столицы я первый раз села за инструмент. Не хотелось… Ничего не хотелось. Пожалуй, даже жить – и то не было ни малейшего желания. Я существовала по привычке, влачила унылое существование изо дня в день, стараясь только не дать моим родным понять, насколько ужасно мое состояние.
Теперь все изменилось. Словно бы даже кровь быстрей потекла по жилам, и пусть я постоянно обмирала от страха и волнения, все равно внутри поселилось счастье…
– Сегодня вы предпочли куда более жизнерадостную музыку, чем в последний день, – не преминул отметить мистер Уиллоби, когда я начала играть веселую деревенскую песенку.
Я улыбнулась и пояснила:
– Сегодня мое настроение куда больше подходит для такой музыки.
Мистер Оуэн удивленно приподнял брови и сел рядом со мной, чтобы переворачивать ноты. Лорд Дарроу уселся возле камина и молча наблюдал за нами, лишь хмыкая после какой-то фразы племянников или же моей. Пожалуй, для полного счастья мне не хватало только Эбигэйл.
– Дядя Николас, скажи, когда нам ждать очередного крестового похода семейства Уоррингтон? – спросил между делом мистер Уиллоби, который слонялся по комнате без дела. – Я бы хотел в следующий раз наблюдать все своими глазами.