Леди Ю
Шрифт:
Тимошенко развернулась к свидетелю. Теперь она заинтересовалась дипломом Азарова. Премьер-министр побагровел: «Я геофизик, доктор наук, член Академии наук. Но уже 20 лет занимаюсь экономикой. А вы обвалили экономику так, как этого не было ни в одной стране мира! Для страны главное, чтобы был газ и не было проблем. Чтобы это произошло, главное условие – не допустить Тимошенко к посту премьера».
Тимошенко добилась того, чего хотела: Азаров перешел на личности. Но на этом поле у члена Академии наук шансов не было. «Вы лучше расскажите, как вы каждый день перечисляете бюджетные деньги своему сыну. Вы – старый, проверенный коррупционер! Вы чудом избежали ответственности за свои действия в 2005 году, потому
Суд удалился на совещание, а на страничке Тимошенко в Twitter появился очередной комментарий: «Судя по тому, что говорит Азаров, ему нужен не допрос, а МРТ, потом – массаж, чай с липой и полный покой. Уже в самом словосочетании “допрашивают Азарова” есть что-то положительное и обнадеживающее. Не последний раз, думаю. Еще немного допроса, и Киреев попросит у Азарова благословения и искупления… Хорошо, что в “рясе” – Киреев, а не Азаров».
Едва автозак скрылся за воротами Лукьяновского СИЗО, в телеэфире появилась сама Юлия Тимошенко. «Сегодня я еще на свободе, – обращалась она к стране и миру в записи, сделанной перед арестом, – но завтра уже буду в тюрьме. Зная, на что я иду, я также знаю, что вернусь к вам еще более сильной. Кроме продажных судов Януковича есть и другие, высшие суды. Существует Европейский суд, где будет доказана моя юридическая правота. Существует суд украинского народа, который докажет мою политическую правоту. А есть еще Божий суд, от которого делающих несправедливость не защитят ни власть, ни деньги».
Божий суд? Европейский суд? Народ?
В феврале 2001-го, в первый раз оказавшись в Лукьяновском СИЗО, Юлия Тимошенко символизировала счастливую, неведомую Украину без Кучмы и его осточертевшей «днепропетровской мафии» – Украину обновленных элит, устремленных в европейскую цивилизацию. Жанна д’Арк в узилище олицетворяла эту ярость и эти мечты.
Увы, от той Украины остались только воспоминания, преимущественно горькие. Номенклатурная революция, начавшаяся на Майдане, обернулась многолетней склокой «оранжевых» вождей, бесславным уходом Ющенко и победой Януковича, выбросившего из политики почти всех, кто воспрепятствовал его приходу к власти в 2004 году. Тогда, во времена Кучмы, Тимошенко могла вывести на площадь сотни тысяч. Сегодня выходят сотни.
Запад? Здесь все не так безнадежно. Хотя, конечно, и не так однозначно, как раньше. Подобно миллионам украинцев европейские лидеры были очарованы «оранжевой революцией». И так же скоро разочаровались, когда революция обернулась новым застоем. Тупая жестокость Януковича по отношению к Тимошенко вызвала оторопь, но если в 2001 году они видели ясную альтернативу украинской власти, то сегодня – нет, не видели. Надеждой Юлии Тимошенко скорее был не абстрактный Запад, а ее политические друзья – лидеры Европейской народной партии, куда входит и ее «Батькивщина», – Николя Саркози, Дональд Туск, Ангела Меркель. В особенности Ангела Меркель. Здесь можно надеяться и на женскую солидарность.
Еще одним козырем был чемпионат Европы по футболу. Вся страна готовилась к приезду гостей, и для Януковича это была отличная возможность явить миру новую Украину. Юлия Тимошенко знала, что у нее есть шанс если не сорвать, то сильно подпортить президенту этот праздник.
И все-таки, рассчитывая на помощь европейцев, Тимошенко прекрасно понимала, что судьба ее решается на Украине. Знала она и другое: тюрьма – последний шанс вернуть себе доверие избирателей.
Украина устала от бесконечного, утратившего всякий политический смысл хоровода лидеров: Ющенко, Тимошенко, Янукович. Начиная с раскола вождей «оранжевого» Майдана, интрига политического процесса в стране сводилась лишь к одному: кто и кто из этой троицы
Юлия Тимошенко лучше других понимала своего избирателя. Прекрасно помнила она и формулу своего триумфа в 2001 году. Стартовой площадкой для ее фантастического взлета в политике стали те 42 дня, что она провела в Лукьяновском СИЗО. И на вершины политического Олимпа ее поднял не только гнев избирателей, но и чувство сострадания к хрупкой, беззащитной, измученной болезнями, но не сломленной узнице, которая, не зная страха, боролась за всеобщее счастье.
Поднявшись с койки, Юлия Тимошенко еще раз оглядывает камеру. Как и десять лет назад, надо будет попросить адвоката принести тряпку и швабру. Обязательно выспаться. И подготовиться к очередному судебному шоу. На подмостки она выйдет свежей, сильной и, как всегда, ослепительной. Так ей представляется. На самом деле она выглядит очень уставшей.
Когда-то Юлия Тимошенко примеряла на себя судьбы великих европейских женщин – таких как Маргарет Тэтчер. Похоже, однако, что ориентироваться следовало на Восток. Тимошенко не первая, кто из тюремной камеры возвращался в большую политику. Вспомнить хотя бы Аун Сан Су Чжи или Беназир Бхутто. Да, цена, которую придется заплатить за возвращение, бесконечно высока. Она ненавидит тюрьму и панически боится неволи. Однако выбора, как уже часто случалось в ее карьере, просто нет.
Пятого августа 2011 года пятидесятилетняя Юлия Тимошенко свято верит, что все в ее жизни только начинается.
Глава 2
Любимый город
Своим именем родной город Юлии Тимошенко обязан не апостолу Петру и не великому российскому императору, а большевику Григорию Петровскому.
У него немало «заслуг» перед народом. Этот соратник Ленина был одним из создателей системы карательных органов советской власти. В начале 1930-х годов в должности председателя Центрального исполнительного комитета он безжалостно проводил коллективизацию Украины. Петровский – один из организаторов расправы над крестьянством, получившей в новейших украинских учебниках истории название «голодомор». В 1932–1933 годах организованный большевиками голод унес от 4 до 6 млн человеческих жизней. Цифра, сопоставимая с числом жертв холокоста.
Впрочем, Екатерина II, основавшая город и давшая ему имя Екатеринослав, «Любима» украинскими историками не больше Петровского.
В 1775 году войска по приказу царицы захватили и разрушили Запорожскую Сечь – автономное казачье государство под протекторатом Российской империи. «Отторженное возвратих», – торжественно заявила тогда императрица. А для «возвращенных» наступили тяжкие времена. Просвещенная собеседница Дидро и Вольтера ввела на вольных казачьих землях крепостное право и, упразднив гетманство, ликвидировала последние остатки украинской независимости.
Екатерина видела себя продолжательницей дела Петра. Она желала подарить империи новую южную столицу. Как и возведенная на болотах Финского залива Северная столица, Екатеринослав был классической русской утопией. В 1786 году князь Григорий Потемкин сочинил документ под названием «Начертание города Екатеринослава». Перед его взором вставало «судилище наподобие древних базилик, лавки полукружием наподобие Пропилей или преддверия Афинского с биржею и театром посредине. Палаты государские во вкусе греческих и римских зданий… Фабрики суконная и шелковая». Предусматривалось, что главные улицы Екатеринослава будут иметь ширину 60–80 метров, а в центре города будет возвышаться храм, по размерам превосходящий собор Святого Петра в Риме.