Леди Ю
Шрифт:
И все-таки главной причиной беспокойства стали отношения во властной команде. Тимошенко не уставала публично клясться в верности президенту. Тот расхваливал профессионализм своего правительства. Однако признаки раскола в новой власти постепенно становились все более заметными.
С самого начала роли распределились так: премьер-министр наводит порядок в стране, президент «парит над схваткой», но остается верховным арбитром с правом решающего голоса в конфликтных ситуациях. Тимошенко днюет и ночует в рабочем кабинете, где для нее даже установлена полевая кровать. Ющенко совершает визиты за рубеж, собирая награды и кредиты. Она разгребает мусор, накопившийся в стране
Если речь, например, заходила о многочисленных социальных программах, то принято было говорить о «правительстве Ющенко», а вовсе не о «правительстве Тимошенко».
Социальные программы стоят огромных денег. Где их взять? Ответ премьер-министра прост: необходима глобальная ревизия результатов приватизации при Кучме.
Этот пункт плана Тимошенко больше всего обсуждался в прессе – как на Украине, так и за границей. Утопия обросла таким количеством эмоциональных комментариев и мифов, что постепенно забылось не только то, ради чего затевалась ревизия приватизации, но и сама суть предложений премьер-министра. Критики говорили о реприватизации. Наряду с «популизмом» именно «реприватизация» стала ключевым словом в оценках действий Тимошенко.
Между тем о реприватизации речь вовсе не шла. Речь шла о «дооценке». Идея заключалась в том, чтобы на аукционах определить реальную стоимость предприятий, перешедших при Кучме в собственность десятка финансово-промышленных кланов. Их нынешним владельцам Тимошенко оставляла шанс доплатить разницу между прежней ценой и той, что будет установлена на торгах. Она прекрасно понимала, что речь идет о миллиардах.
Подтверждением ее правоты стал аукцион, на котором уже после изгнания Тимошенко с поста премьера было продано одно-единственное предприятие. Комбинат «Криворожсталь», принадлежавший олигархам Пинчуку и Ахметову, принес бюджету почти $5 млрд. При Кучме завод обошелся зятю президента и «крестному отцу» Донбасса в $900 млн. Заплаченная индийским сталелитейным магнатом Лакшми Митталом сумма превосходила совокупный доход от приватизации за все годы украинской независимости.
А Тимошенко говорила о 3000 предприятий, на которых необходима дооценка.
Конечно, цифра повергла в шок и президента, и либеральных экономистов. Магия числа с тремя нулями надолго овладела Украиной, внушая одним революционное воодушевление, другим – священный ужас. Ющенко поспешил сгладить негативный эффект и, не отказываясь от идеи премьера в принципе, просто-напросто зачеркнул в устрашающей цифре два нуля. Речь шла уже о 30 предприятиях. От правительства он потребовал как можно скорее составить список сомнительных сделок, чтобы снять напряжение в стране.
Такой подход Тимошенко категорически не устраивал. Вообще-то ее три тысячи, как и тридцатка президента, были взяты с потолка. Цифра, заявленная премьер-министром, скорее намекала на масштабы предстоящей работы; сыграли свою роль присущая леди Ю гигантомания и ее расчет на сильный эффект. При этом она требовала всего-навсего внятного закона о дооценке и объективных критериев, позволяющих говорить о законности или незаконности прежних приватизаций. Тридцатка же Ющенко взывала к компромиссу. Президент боялся хаоса и хотел мира.
Призрак глобальной перекройки собственности, в результате которой экономика страны могла оказаться парализованной, страшил и большинство украинских элит. Никто не спорил, что постсоветская приватизация
А премьер-министра пугало другое. Она думала о «финансистах революции» в окружении президента и секретаря Совета безопасности Петра Порошенко. Предполагала, что главная цель их инвестиций в Майдан состояла лишь в том, чтобы устроить не менее масштабный передел (естественно, в свою пользу) собственности в стране, при этом не меняя самой системы и не особенно заботясь о казне. А это был прямой путь назад, к Кучме.
Возможность оставить все как есть Тимошенко даже не рассматривала. Империи Пинчука, группы Суркиса – Медведчука или Ахметова были столпами «системы Кучмы». Не разрушив их, невозможно было изменить страну. Стояние на морозном Майдане лишалось таким образом смысла.
Революция для Тимошенко продолжалась. Для Ющенко она уже закончилась. Разрыв был неизбежен. Репетиция «черного сентября» состоялась уже в мае. Тогда Ющенко впервые прилюдно предложил Тимошенко уйти в отставку.
Позже она не раз повторит, что причина ее изгнания с премьерского поста заключалась в конфликте с бизнес-окружением президента. Дескать, новые элиты срастались со старыми. Кланы Кучмы передавали эстафету молодым олигархам из окружения Ющенко. Она и Турчинов были последним рубежом обороны «идеалов Майдана» во власти.
Конечно, Тимошенко упрощала, сводя конфликт во власти только к этой черно-белой схеме. У премьера и президента вообще были противоположные взгляды на систему управления государством и экономикой.
Умеренный реформатор Ющенко со своими американизированными понятиями о рынке считал ее экономические построения социалистическим бредом. Пожалуй, Виктор Андреевич во многом был прав. Страстная любовь к народу и справедливости нередко принимала у нее весьма причудливые формы.
Но правда и то, что именно она, а не президент, стояла на пути коррупции в стране. За несколько дней до отставки правительства, еще не зная, но уже догадываясь о грядущем расколе, Тарас Стецькив делился с журналистами своими горькими мыслями о власти. «Ющенко по своей природе абсолютно демократичный, украинский, нормальный человек, стремящийся к цивилизованному государственному устройству, – оценивал Виктора Андреевича один из командиров «оранжевой революции», – но вырастал он в старой системе. С моей точки зрения, выбор у президента был. Но этот выбор был между тем, чего он не знает и, следовательно, в определенной степени опасается, и тем… что понятно и поддается прогнозу. Президент выбрал второе».
Команда Ющенко сплошь составляли выходцы из прежней системы, утверждал Стецькив. «Они четыре месяца думали, что делать, а после того, как ничего не придумали, стали возобновлять старый механизм власти. Вот почему в июне опять пошла контрабанда, вот почему начала возрождаться торговля должностями. Они просто не представляют, что власть можно осуществлять другими способами».
Ющенко нервничает, наблюдая, как Тимошенко обходит его на повороте. Ее рейтинг сперва приближается, а потом и обгоняет рейтинг президента. Тимошенко нервничает, боясь отставки и мечтая об отставке, которая может прибавить ей голосов, а может и повредить на грядущих выборах. Рейтинг рейтингом, но Украина уже привыкла видеть их вместе.