Ледяная месть
Шрифт:
— Это я позвонила… Это за мной…
Спецназовцы выпрыгивали из машины, ловко перемахивали через забор, окружали дом, а мы стояли в комнате, ожидая, когда этот живой вал погребет нас под собой.
— Зачем ты это сделала? — взвыл я с досады.
Не должна была Анжела так поступать. Да, сейчас мы переживали сложный этап, но ведь нам нужно было только время, чтобы наши отношения вернулись в прежнее русло. Мы бы пережили все и снова вернулись бы на вершину своего счастья. Но Анжела взяла и все перечеркнула
— Я так решила…
— Дура ты!
— Ты ни в чем не виноват… Я все возьму на себя…
— Дура! Какая же ты дура!
Теперь я понимал, о каких двадцати годах говорила Анжела. Ей грозило пожизненное заключение, а она надеялась на двадцать лет… Дура она! Чокнутая дура!!! Но как же сильно я ее люблю!
Я ладонями держал ее за щеки, жадно целовал ее в губы, когда менты с ревом ворвались в комнату. Нас опрокинули на пол, стали заламывать руки.
Мы лежали рядом, повернув друг к другу головы. Она смотрела на меня, прощаясь со мной навсегда. Из ее глаз текли слезы. И я понял, что сейчас разрыдаюсь…
Когда-то на эту красивую женщину я смотрел с вожделением, а сейчас видеть ее не хотел. Но в этот кабинет меня привели под конвоем, на окнах решетки, за дверью стоит мент, а сквозь землю провалиться не получится.
— Ну, что нам делать с тобой, Старостин? — насмешливо спросила Добронравова.
Из Москвы она прилетела еще вчера, а на допрос к ней меня выдернули только сегодня.
— А как обычно, навесить всех собак, и за решетку.
— Слава, твой сарказм здесь не уместен. В сговоре со своим другом Тумановым был? Был. За Воротниковым с ним следил? Следил. Что это, если не соучастие?
Я бы с удовольствием отправился бы за решетку по приговору суда, если бы меня отправили в один лагерь с Анжелой. Но так не бывает, поэтому не было смысла брать вину на себя.
Можно было бы взять ее вину на себя, но ведь я толком не знаю, как и что происходило. Первый же следственный эксперимент выведет меня на чистую воду. Да и не для того Анжела сдавалась ментам, чтобы я брал на себя ее вину.
— Ну, соучастие так соучастие.
Пусть будет как будет. Если посадят, значит, заслужил. Не будет радовать меня свобода. Что мне там делать без Анжелы?
— И это все? — удивленно посмотрела на меня Добронравова.
— А что еще?
— Ты же не знал, что Туманов собирается убить Воротникова.
— Не знал.
— Так и говори, что не знал.
— Так и говорю.
— Вяло как-то говоришь. Раньше бойкий был, а сейчас ни рыба ни мясо.
— Ни живой ни мертвый.
— Чего так?
— Не знаю, — вяло пожал я плечами. Апатия мною овладела, не было желания сопротивляться.
— Ты сбежал из Москвы вместе с Тумановой, — продолжала Любовь Алексеевна.
— Пирогова она, — неуверенно перебил я следователя.
— Туманова
— Ну да, Кеша ее брат, поэтому Туманова. А зовут ее Анжела.
— Ты сбежал из Москвы с Татьяной Тумановой, — повторила она.
— И что?
— Ты сбежал из Москвы с преступницей.
— Тогда я этого не знал.
— Но факт остается фактом…
— И еще паспорт у меня фальшивый. Давайте, оформляйте на этап, мне по барабану…
— Ты что, правда, влюблен в свою Анжелу? — спросила она.
Сейчас передо мной сидела не следователь прокуратуры, а обычная женщина, любительница любовных сериалов. Но у меня не было никакого желания играть на публику.
— А это уже мое дело.
— Твое дело здесь, — мягко хлопнула ладонью по папке Добронравова, снова превращаясь в советника юстиции.
— И сколько мне грозит?
— Нисколько. Ты же ни в чем не виноват. Туманова рассказала, как все было, и у нас нет основания ей не верить.
— А то, что я от закона скрывался?
— Но ты же ни в чем не виновен.
— А фальшивый паспорт?
— Мы можем закрыть на это глаза.
— Закрывайте.
— Туманова во всем созналась, — повторила Добронравова. — Но мы еще не задержали ее брата.
— Я здесь при чем?
— Она назвала адреса, по которым он может скрываться, но предупредила, что вряд ли мы его там найдем. Во-первых, он понял, что вы с ней сбежали от него. А это значит, что вы могли перейти к охоте на него. Во-вторых, прошло время… Туманова уже ищут, но пока никаких результатов.
— Вот я и спрашиваю, при чем здесь я?
— Возможно, ты поможешь нам его найти.
— Как?
— Ну, ты можешь знать адреса девушек, с которыми он встречался.
— Я знаю только адрес, где он с ними встречался. В эту квартиру вы вламывались три раза… Или четыре…
К счастью, когда менты пришли за мной в четвертый раз, я был уже далеко…
Я тоскливо вздохнул. Прекрасное было время. Мы уезжали с Анжелой к черту на кулички, не зная, что нас ждет впереди. Но как нас тогда распирало от счастья…
— Если точнее, то пять.
— Ну да, за мной еще из-за Белова приходили, — предположил я.
— Откуда ты знаешь? — с интересом спросила следователь.
— Кеша сказал. Он говорил, что вы на меня все спихнули…
— Да, была такая мысль…
— Это все Кеша. Анжела здесь ни при чем. Она со мной в это время была.
— Я так понимаю, Иннокентий Туманов мстил за дочь некой Тамары Петровой…
— Алевтина ее зовут. Глотова Алевтина.
Я был почти уверен в том, что Добронравова неспроста назвала другие имя и фамилию, чтобы сбить меня с толку. Прелюдия закончилась, начинался допрос. Ей нужно было сравнить показания Анжелы с тем, что знаю я…