Ледяная принцесса
Шрифт:
— А что ты имел в виду, когда сказал, что Джулия «на особом положении»?
— Как ты, наверное, знаешь, Джулия появилась у Биргит поздно, ей тогда уже хорошо перевалило за сорок, и никто этого не планировал. Так что в своем роде Джулия в их семье как кукушонок в гнезде. И я уж ни за что не подумаю, что очень легко иметь такую сестру, как Алекс. Джулия не была красивым ребенком и, повзрослев, ничуть не стала привлекательнее, а ты знаешь, как выглядела Алекс. И Биргит, и Карл-Эрик всегда были полностью сфокусированы на Алекс, а про Джулию забывали совершенно. Типичная для нее манера поведения — это полностью замыкаться в себе, но мне она нравится, в ней что-то есть, там — под ее хмурым обличьем. Я только надеюсь, что кто-нибудь удосужится потратить время и заглянуть туда.
— А как она отреагировала на смерть Александры и какие у нее с сестрой были отношения?
— Тебе бы, наверное, лучше спросить об этом Биргит или Карла-Эрика: я не встречался с Джулией больше полугода. Она учится в педагогическом на севере, в Умео, и очень неохотно выезжает оттуда. До июля она ни разу за целый год не была дома. Что же касается отношений с Александрой, то Джулия всегда боготворила старшую сестру. Алекс уже начала учиться в школе-интернате, когда родилась Джулия, поэтому она не жила дома очень долго. Но когда мы были дома с семьей, то Джулия ходила за Александрой по пятам, прямо как щеночек. Не сказать, чтобы Алекс это очень заботило. Она просто позволяла ей это. Иногда Джулия ее раздражала, и она могла на нее прикрикнуть, но по большей части она Джулию просто игнорировала.
Эрика почувствовала, что разговор подходит к концу. В паузах во время разговора она ощущала, насколько всеобъемлюща тишина в этом большом доме. И она подумала, что, несмотря на всю свою роскошь, теперь этот дом стал для Хенрика Вийкнера пустым и одиноким. Эрика встала и протянула руку. Он взял ее двумя ладонями, подержал так несколько секунд, потом отпустил и пошел перед Эрикой к двери.
— Я хотела бы подъехать в галерею и немного посмотреть, — сказала Эрика.
— Да, это хорошая мысль. Она была просто неслыханно увлечена ею. Александра выстроила свое дело с нуля вместе с подругой студенческих лет в Париже — Франсин Бежо. Да, хотя теперь ее фамилия Сандберг. Мы встречались помимо работы, семьями, но последнее время не так часто, потому что у них появился ребенок. Франсин наверняка в галерее. Я тут созвонился и объяснил, кто ты, так что она тебя встретит и немного расскажет об Алекс.
Хенрик открыл и придержал дверь для Эрики, она поблагодарила его в последний раз, повернулась к мужу Александры спиной и пошла к машине.
В ту же самую секунду, когда Эрика открыла дверцу машины и вышла, разверзлись врата небесные. Галерея находилась на Кальмерсгатен, параллельно Большому бульвару, но Эрика, с полчаса покрутившись окрест, сдалась и припарковала машину на Хеден. На самом деле это было не так далеко, но в проливной дождь путь до галереи показался не меньше мили длиной. Кроме того, парковка стоила двенадцать крон в час, и настроение Эрики несколько испортилось. Зонтик она, само собой, взять забыла и теперь была уверена, что ее вьющиеся волосы очень скоро будут похожи на бездарно сделанный дома перманент.
Она торопливо пересекла бульвар, и прямо перед ней с грохотом и звоном проскочил трамвай четвертого номера, который ехал в направлении Мёльндаль. Потом Эрика прошла по Валанд, где в студенческие времена иной раз проводила совершенно сумасшедшие вечера, а потом свернула налево на Кальмерсгатен.
Галерея «Абстракт» была по левую руку. Большая витрина галереи смотрела на улицу. Дверной колокольчик забренчал, когда Эрика шагнула внутрь, и она обратила внимание, что помещение на самом деле много больше, чем кажется снаружи. Стены, пол и потолок, выкрашенные в белый цвет, ненавязчиво заставляли концентрировать внимание на работах, которые висели по стенам.
В дальнем конце зала она заметила женщину, которая, вне всяких сомнений, была француженкой. Она олицетворяла собой саму элегантность и обсуждала с клиентом картину, сопровождая разговор быстрой жестикуляцией.
— Я сейчас подойду, а ты [2] тут пока осмотрись.
Ее французский акцент прозвучал очаровательно. Эрика так и сделала и, заложив руки за спину, начала неторопливо прохаживаться по залу, рассматривая работы. Как следовало из названия галереи, все картины были написаны в абстрактной манере: кубы, квадраты, круги и странные фигуры. Эрика наклонила голову к плечу и прищурилась, пытаясь увидеть, что же такого во всем этом способны разглядеть знатоки искусства, чего она совершенно не могла заметить. Ничегошеньки. По-прежнему всего лишь кубы и квадраты. С ее точки зрения, такое мог изобразить пятилетний ребенок. Ей оставалось только смириться с тем, что все это, наверное, выше ее понимания.
2
В повседневной жизни шведы обращаются к знакомым и незнакомым людям на «ты», независимо от возраста и социального положения. Исключения составляют продавцы, полицейские, особы королевской крови. (Здесь и далее примеч. пер.)
Эрика стояла перед огромной красной картиной с желтыми беспорядочно разбросанными штуковинами, когда услышала сзади перестук каблуков по выложенному квадратами полу — к ней подходила Франсин.
— Конечно, она чудесная.
— Ну да, да, конечно, она мне нравится. Но, честно говоря, мир искусства не самая моя сильная сторона. Я чувствую, что подсолнухи Ван Гога красивые, но примерно на этом мое понимание и заканчивается.
Франсин улыбнулась:
— Ты, должно быть, Эрика. Анри как раз позвонил и сказал, что ты едешь сюда.
Она протянула узкую ладонь, и Эрика торопливо вытерла свою, все еще мокрую от дождя, прежде чем пожать руку Франсин.
Маленькая и изящная женщина, стоящая перед ней, олицетворяла собой ту особую элегантность, на которую, кажется, у француженок есть патент. Со своими ста семьюдесятью пятью без каблуков Эрика чувствовала себя в ее обществе женщиной-великаном.
Волосы Франсин цвета воронова крыла были гладко зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. На ней отлично сидел темный костюм. Цвет был наверняка выбран в связи со смертью подруги и коллеги. И от этого она казалась еще более женственной, чем если бы оделась в кричащий красный или, может быть, желтый. Легкий и превосходно наложенный макияж все же не мог скрыть заметную красноту вокруг глаз. Эрика надеялась, что ее собственная тушь не потекла, хотя это наверняка пустые надежды.
— Я думаю, нам надо присесть и поговорить за чашечкой кофе. Сегодня на редкость спокойно. Так что мы можем пройти вон туда.
Франсин пошла перед Эрикой к дальней стене галереи, где обнаружилась маленькая комната, полностью оборудованная: с холодильником, микроволновой печью и кофеваркой. Там стоял стол, настолько маленький, что возле него помещалось только два стула. Эрика села, и Франсин тут же подала ей чашку горячего кофе. После нескольких чашек кофе, выпитых дома у Хенрика, желудок Эрики запротестовал против очередной порции, но она знала по собственному опыту после бесчисленных интервью, которые брала в поисках неофициального дополнительного материала для своих книг, что по какой-то причине люди охотнее и больше рассказывают с чашкой кофе в руке.
— Насколько я поняла из того, что сказал Анри, родители Алекс попросили тебя написать статью в память о ней.
— Да, но я не встречалась с Алекс последние двадцать три года. Так что я пытаюсь сначала разузнать немного о том, каким она была человеком, прежде чем смогу начать писать статью.
— Ты журналист?
— Нет, я писатель. Пишу биографии. А за это я взялась только потому, что Биргит и Карл-Эрик попросили меня. Кроме того, именно я нашла Александру, ну, во всяком случае, почти. И по какой-то странной причине я чувствую, что мне нужно это сделать, создать для себя другой образ — образ живой Александры. Это звучит странно?