Ледяное ложе для брачной ночи

Данилова Анна

– Послушайте, вы, вообще-то, соображаете, что произошло? Вы наехали на меня в пьяном виде, потом привезли сюда. И вы думаете, что вам это сойдет с рук?

– Хоть с рук, хоть с ног, мне все равно. Давайте вызывайте милицию. Я им такого про вас расскажу! Что вы набросились на меня, повалили на землю и пытались изнасиловать. Что мне пришлось защищаться, и я ударила вас камнем по голове.

Она говорила это спокойным тоном, глаза ее при этом словно остекленели, помертвели. Караваев, глядя на нее, понял: она – сумасшедшая, с ней лучше не связываться. При этом он понимал – ему наверняка удалось бы доказать, что именно она наехала на него и привезла сюда. Но какие же нехорошие у нее

глаза! Может, она наркоманка?

– Я скажу тебе так – мне всего лишь двадцать восемь лет, и я не собираюсь гнить на нарах из-за того, что какой-то идиот выскочил из кустов и бросился под колеса моей машины. Это была, скорее всего, подстава. Во всяком случае я подумала так с самого начала, как только увидела, что ты лежишь на земле. Но потом, когда я рассмотрела твой прикид, увидела, что на тебе дорогой костюм, да и пахнешь ты, как тропический цветок, поняла, что ошиблась. Что ты сделал это не ради тех денег, которые собирался вытрясти с меня, а по дурости. Но не извиняться же перед человеком, который лежит на асфальте без сознания? Я вообще не привыкла извиняться. Ты вот думаешь, что это ты, бедный, жертва. А я так не думаю. Если бы ты знал, какую ночь я провела сегодня, то и дело заглядывая к тебе, чтобы понять, дышишь ты или нет… Да я чуть не поседела!

И она привычным жестом женщины, имеющей длинные волосы, взбила густые черные локоны.

– Послушайте, как вас там, Гуля, Герань…

– Меня зовут Гортензия.

– Вы – сумасшедшая?

– Возможно. Но это не ваше дело.

– Где моя одежда?

– Да вон, на кресле. Между прочим, я ее почистила. Никому никогда в жизни ничего не чистила, не стирала, а вам, совершенно незнакомому мужчине, расстаралась! И знаете, почему? Не из-за вас, конечно. А чтобы на костюме не осталось грязи и пыли. Я даже приготовилась к тому, что вы все-таки вызовете милицию. И тогда я – заметьте, я не шучу – скажу, что вы сами приехали ко мне и собирались меня изнасиловать: долго преследовали меня, влюблены в меня и страшно ревнуете. Я могу придумывать разные истории, у меня – дар!

Караваев подумал: одно дело, если Мира узнает, что произошел несчастный случай и, пока он бегал за сигаретами, его сбила машина, причем это и есть чистая правда. И совершенно другое дело, если Мира встретится на суде, предположим, с Гортензией, которая станет рассказывать выдуманную историю о несуществующих отношениях между собой и Караваевым. Вот тогда он точно не отмоется.

Он представил себе ясно, как если бы сам пережил это: вот Мира выходит из ванны, входит в спальню – и не обнаруживает там никого. Ее муж, мужчина, за которого она только что вышла замуж, исчез. Испарился. Сбежал! Вот что она подумает. Бедная Мира! Что она сейчас испытывает? И где она? Вряд ли она осталась там, у него в квартире. Скорее всего, вызвала такси и вернулась к себе домой. Зареванная. С большим, мокрым от слез носовым платком в руке.

Гортензия присела на постель рядом с Караваевым и взяла его за руку. Мягкий тонкий шелк халата сползал с нее, как вторая кожа. В вырезе показалась белая полная грудь.

И из-за этой вот грудастой девки Караваев, можно сказать, потерял Миру. Мало того, что он заставил ее выйти за него замуж, дав ей на размышление всего лишь несколько дней, так теперь еще и это! Что она подумает о нем? И разве поверит в следующий раз, когда он станет клясться ей в своей любви? А ведь он любит ее, так любит, что просто потерял голову. Если бы ему когда-нибудь кто-нибудь сказал, что он таким вот образом, неожиданно и скоропалительно, женится, он расхохотался бы в лицо этому человеку. Но ведь женился! Как увидел Миру, так – все. Понял, что это – его женщина. Вот и сейчас

при мысли о ней, представляя себе ее, он, несмотря на щекотливость положения, почувствовал к ней сильное, жгучее чувство, как если бы знал, что она где-то рядом и ждет его. Понятное дело, когда он приедет за ней и станет уговаривать ее вернуться к нему, она будет рыдать и скажет, что совершила ошибку, согласившись выйти за него замуж, попытается прогнать его. Но она просто еще не знает его, не знает, что он все равно никуда не уйдет, потому что он выбрал ее и собирается жить с ней.

– Послушайте-ка, как вас там, Гортензия, Герань ли, Гуля… Встаньте-ка с постели, и нечего демонстрировать мне ваши… Гм…

– Вы будете вызывать милицию? – Гортензия сдвинула тонкие черные брови. – Да? Вы решили наказать меня за вчерашнее?

Ее лицо было так близко от Дмитрия, что он вдруг почувствовал запах спиртного. Герань была пьяна. И это с самого утра – часы на стене показывали девять часов.

– Вы что же – алкоголичка?

– Думаю, что да, – всхлипнула она. – И ничего не могу с собой поделать. Это мой муж, понимаете? Это он во всем виноват. Вы посмотрите на меня, разве я не красива? Разве у меня не роскошная грудь? Почему он проводит ночи неизвестно где, почему вместо того, чтобы любить меня, он любит каких-то других женщин? Что мне делать? Как мне дальше жить?

Он вдруг с ужасом понял, что у нее начинается истерика. Надо бы раньше догадаться. Красивый дом, красивая женщина, и все это принадлежит мужчине, который умеет причинять боль, самую настоящую боль. Конечно, он постарается обойтись без милиции. Вот только как доказать Мире, что ночью его действительно сбила машина, что он не сбежал от своей жены и совершенно случайно оказался в загородном доме этой Герани, тьфу, Гортензии? Если Мира увидит ее, она ни за что не поверит, что он провел здесь ночь, не прикасаясь к этой… Гуле. Да и кто на месте Миры сможет в это поверить, если эта Гортензия, от которой попахивает алкоголем, – весьма привлекательная женщина? Такие женщины словно созданы специально для мужчин, для их удовольствий.

– Послушайте, Гуля, вы не представляете, что вы натворили. Вам даже в голову такое не может прийти!

– Я готова заплатить, только, пожалуйста, не вызывайте милицию, – глаза ее вдруг наполнились слезами. – Мне так плохо, так плохо… Просто невыносимо!

Она даже кулаки сжала.

– Я вчера женился, привез невесту, то есть жену, к себе домой и, пока она принимала ванну и готовилась, извините, к брачной ночи, решил сбегать за сигаретами… И сбегал.

– У вас вчера была свадьба? Так вот почему на вас был такой шикарный костюм.

Она плавно перешла от агрессивного «ты» на «вы» и прониклась уважением к своей жертве. Лицо ее раскраснелось, а из глаз покатились пьяные слезы.

– Какой ужас! Господи, бедная ваша невеста… Она прождала вас всю ночь! Могу представить себе, как же она страдала, как рыдала… Главное, чтобы она не напилась. Мой муж терпеть не может, когда от меня пахнет водкой. Но она спасает меня. На время, конечно…

– Мне надо срочно ехать домой. Немедленно! Сколько времени мне понадобится, чтобы добраться отсюда до города?

– Минут сорок, если ехать быстро.

– Вы позволите мне воспользоваться вашей машиной? Надеюсь, она на ходу?

– Да, конечно. Можете взять ее себе.

– Да нет, мне бы только добраться до дома, а потом мы с вами свяжемся, и вы сможете забрать ее обратно.

– Вы простите меня? Вы не станете обращаться в милицию? Ведь я же всю ночь не спала, боялась, что вы умрете…

– А если бы я действительно умер? Вы бы закопали меня в вашем саду?

– Не знаю… Смотря сколько выпить, – честно ответила она и икнула.