Ледяное ложе для брачной ночи

Данилова Анна

– Таксиста видели в обществе очень красивой девушки в голубом платье… – вдруг вспомнила Гортензия. – Тот человек, с которым я разговаривала возле твоего дома, Мира, называл ее принцессой…

– Да мало ли кого он мог увидеть в машине своего дружка-таксиста Ванеева?!

– Но почему-то он запомнил именно эту девушку.

– Однако Ванеев изменял жене с другой женщиной, – напомнила Рита.

Появление Караваева первой заметила Гортензия, вышедшая покурить на балкон.

– Девочки, –

она повернулась к находящимся в глубине гостиной гостьям и помахала им рукой с сигаретой, – кажется, у меня началась белая горячка! А ведь не сказать, что я много выпила. Мира, я вижу, как из машины выходит твой муж, господин Караваев, собственной персоной.

– Глаша, кажется, ты перебрала. – Рита подошла к балконной двери и тоже увидела подходящего к воротам Караваева. – Мира, иди сюда, смотри! У меня тоже горячка или Дима решил приехать и проверить, не вцепились ли вы друг другу в волосы?!

Мира медленно приблизилась к Рите и заглянула ей через плечо:

– Дима… – Она удивленно вскинула брови. – Может, что-то случилось?

Караваев вел себя сдержанно. Сначала поздоровался со всеми, познакомился с Ариной, потом, никому и ничего не объясняя, просто взял жену за руку и посадил в машину.

– Что случилось, Дима? – Мира вдруг поняла, что она теперь не одна, она – замужем и не может сама решать: оставаться ли ей в гостях или нет? Это открытие ей еще предстояло осмыслить: хорошо это или плохо?

– Ничего особенного, просто я соскучился по тебе, вот и все! – Он повернулся к ней, взял ладонями ее лицо и поцеловал в губы. – И хватит уже подруг, разных встреч… Что ты в самом деле!

– Но я должна была увидеть твою Гортензию.

– Она такая же моя, как и твоя. – Он завел машину. – Поехали, не думаю, что ваша женская беседа принесла бы какие-нибудь плоды, я имею в виду ваше расследование. Дело запутанное. Кроме того, я почему-то уверен, что твои подружки рано или поздно стали обсуждать бы и меня, мое возможное участие в этих дичайших преступлениях. А ты у нас барышня впечатлительная, к чему все эти разговоры?

– Ты чего-то боишься? – Мира осторожно взглянула на него.

Но Караваев даже не повернул головы, он смотрел на дорогу и думал уже, как ей показалось, о чем-то своем.

– С тобой можно разговаривать, когда ты за рулем? – спросила Мира, с удивлением обнаружив, что она и понятия не имеет о привычках человека, с которым ей теперь предстоит жить. Некоторые мужчины сильно нервничают за рулем и не любят, когда их отвлекают. Другие, напротив, охотно разговаривают.

– Что за вопрос, Мира?! Тебе со мной можно разговаривать везде и всегда независимо от того, чем я занимаюсь. Даже когда я сплю.

– И ты не разозлишься, если я разбужу тебя среди ночи, чтобы, скажем, поговорить или задать какой-нибудь мучающий меня вопрос?

– Я буду только рад вынырнуть из своих снов,

чтобы увидеть еще более прекрасный сон – ты со мной в одной постели. Неужели ты еще не веришь мне? Не привыкла ко мне?

– У нас было слишком мало времени, – честно призналась Мира. – К тому же сразу столько всего навалилось…

– Так я прав?

– В чем?

– Вы уже успели рассмотреть мою кандидатуру и повесить на меня ярлык предполагаемого убийцы?

Она не ответила. Лгать не хотелось, говорить правду – тем более.

– Значит, я угадал. Ну и ладно. Главное, что я никого не убивал и вообще не имею к этой истории никакого отношения. Но зачем вы приехали сюда? Ты хотела увидеть собственными глазами Гортензию? И что теперь?

– Она красивая. Но, вообще-то, мы успели и в ней увидеть потенциальную убийцу. Как-никак именно она появилась на горизонте в ту самую минуту, когда ты, некурящий мужчина, вышел из дома.

– Да уж, действительно, все это выглядит довольно подозрительно. Так о чем ты хотела меня спросить?

– Не спросить, а поговорить, и хочу, чтобы ты выслушал меня. Смотри: убиты пятеро мужчин. У троих из них – семьи. И только у Карлова и Пьянкова личная жизнь была не устроена. Да и у тех, у кого имелись жены и дети, репутация погуливающих мужчин. Какие-то случайные женщины, связи, романы… Это все, что их, на мой взгляд, связывало.

– Вы все уперлись в эту самую личную жизнь, а по мне, так на это преступление следует смотреть шире, – возразил Караваев.

– Ты можешь думать все, что угодно, но мужчины так не убивают. Мало того, что Концовника я нашла голым, так еще и эти отравления, пакеты на головах, переломанные ноги… Неужели ты думаешь, что Концовник мог раздеться и лечь в постель в присутствии мужчины?

– Нет, я так, конечно, не думаю. Раздеться он мог бы только при женщине.

– … а рядом стоял мужчина с бокалом отравленного вина?

– Мира, я умоляю тебя, давай хотя бы немного отдохнем от этой темы! Тебе самой не надоело?

– Надоело, Дима. Но я не могу нормально жить, зная, что где-то рядом с нами, рядом с тобой, если угодно, бродит убийца.

– С чего ты это взяла?

– Да с того, дорогой, что убийства происходили в твоей квартире! И я не уверена, что этот психопат или психопатка не совершат в твоей квартире еще одно убийство.

– Так я же заказал другие замки, просто потребуется время, чтобы все это сделать.

– Дима, мне тяжело находиться там, поверь мне.

У Миры зазвонил телефон. Она очнулась от тяжелых мыслей:

– Да, слушаю, – проговорила она вяло.

– Это Рита, – услышала она возбужденный голос подруги. – Все кончено, Мирочка! Все, все! Убийца сам пришел и признался во всех убийствах!

Мира посмотрела на Караваева расширенными от удивления глазами.

– Ну же! Не томи! Кто это?