Ледяное небо
Шрифт:
Глава 16. Катастрофа
Дирижабль ходил ходуном вверх-вниз, будто проваливаясь в воздушные ямы, ложился то на один бок, то на другой, клевал носом, вздыбливался как необъезженный жеребец. Чиркнув брюхом по верхушкам деревьев, вырвался на простор, прямо к заводу. Прогремел взрыв, ещё один. Я едва успел выставить руки, как меня припечатало к потолку. Оттуда я шлёпнулся вниз, и боль от удара копчиком
Оглушила канонада взрывов, к скрипу и скрежету добавился подозрительный треск. В рубку толстой змеёй начал заползать сизо-чёрный удушливый дым. И через мгновение, весёлое злое пламя пробежало по стенам к потолку. Огнедышащее чудовище жадно стало пожирать сухое дерево, взрываясь фонтанами ослепительных искр. Загудела, закрутилась огненная вьюга.
Дирижабль перестало бросать из стороны в сторону, и я смог встать на ноги. Рядом поднялся Грегор. В широко раскрытых глазах отражался пылающий ад.
Попытался сделать шаг к выходу, но пламя, словно живое, взметнулось вверх, набросилось на него, я едва успел оттащить парня.
Мы стояли в сжимающемся огненном кольце и душу била как током досада за глупость и неосторожность. Поджаримся заживо.
И я уже готов был сдаться, опуститься на пол и лишь ждать мучительной смерти, когда все застыло. В буквальном смысле замерло. И в огненной стене образовался небольшой проход. На миг показалось, что рядом замерцали контуры женской фигуры, в которой я узнал Маруну. Она молчала, но смотрела напряжённо и выжидающе, мол, ну чего вы ждёте.
Разбираться, что это за чертовщина я не стал, просто потянул Грегора за собой:
— Вызывай экранолёт!
Распахнулась дверь и через мгновение прямо передо мной оказалась платформа, приподнялся фонарь кабины, я перепрыгнул на сидение. Когда рядом плюхнулся Грегор, я тут же взял штурвал на себя и взвился в облака.
Стоило нам убраться с палубы, как дирижабль снова ожил, его закачало и резко понесло прямо на торчащие за деревьями колоны завода. И словно кто-то бросил как игрушечный мячик эту летающую махину вниз. Оглушил взрыв, вверх взметнулся красно-чёрный столб дыма и огня. Волна тряхнула экранолёт с такой силой, что я едва удержал штурвал. Но сжав челюсти, направился к месту катастрофы.
Приземлился неподалёку и открыл фонарь кабины. В лицо пахнуло нестерпимым жаром, от которого перехватило дыхание. Лёгкие заполнила удушливая гарь, так что я зашёлся в кашле. На останках завода буйно отплясывал огненный вихрь. Из перекореженных резервуаров вытекала река живого огня. Высокие корабельные сосны вспыхивали как спички, ломались, и падали в гущу общего костра.
— Никто живой не остался, — услышал я сквозь треск и гудение печальный голос Грегора. — Нечего тут делать. Полетели к нашим.
Я интуитивно понимал, что он прав, но всё же сделал пару кругов, пытаясь высмотреть живых. Бесполезно. Огонь поглощал всё до чего мог дотянуться, подбираясь к нашей стоянке. Едва не свалив экранолёт в штопор, я сделал боевой разворот и понёсся к ангару, белеющему сквозь золотисто-алую стену.
Бросил вниз и приземлился. Как только выскочил из кабины, сразу попал в объятья Марины. Дрожа всем телом, она прижалась ко мне, начала беспорядочно целовать в губы, глаза. И только сейчас я осознал, из какой опасности она вызволила нас. Ноги подкосились, ослабели, но я лишь постарался улыбнуться и обнял её, покачал как младенца, успокаивая. Прикоснулся губами к холодной бледной щеке. Она не играла, реально испугалась за меня.
Становилось всё жарче. Будто под ударами топоров огромных лесорубов толстенные стволы валились наземь с душераздирающим треском и скрежетом под мерное гудение огня, взрываясь фонтаном искр. Удушливый запах гари, кажется, пропитал весь воздух, заполнил лёгкие. Першило в горле. Я высвободился из рук Марины и поискал глазами Глэдис. Она стояла рядом с Джебом и Лесли вместе с толпой и, прижав сжатые кулачки к груди, наблюдала за пожаром.
— Глэдис! Пошли.
— А? Что? — она повернулась и бросила совершенно невидящий взгляд.
— Пошли говорю. Надо всех увести отсюда!
— А там? — она сжалась в комок, жалобно всхлипнула, став похожей на маленькую обиженную девочку.
— Там все погибли, — отчеканил я. — Настоящий ад. Сгорело всё.
Она прикрыла глаза, покачалась из стороны в сторону как помешенная. И я понял, что она переживала за кого-то, кто работал на заводе, и на мгновение ревность вцепилась в сердце острыми зубами.
И тут я услышал страшный треск, будто какой-то зверь ломился сквозь кустарники. И глазам не поверил — из горящего леса выскочил человек, лицо — розово-багровая маска, сквозь лохмотья, в которые превратилась одежда, проглядывало в страшных ожогах тело. Я бросился к нему, успел подхватить. Осторожно опустился вниз, пытаясь разглядеть лицо. Чёрт возьми, Ласло!
— Там всё, все сгорело, — прошептали его почерневшие губы.
Спотыкаясь и падая к нам, подбежала Глэдис, опустилась на колени рядом, нервным движением отбросила волосы. Подхватила Ласло, прижав к себе.
— Глэдис, надо найти аптечку, — бросил я.
— Да-да, конечно.
Девушка быстро пошарила в своём рюкзачке, упавшем рядом и вытащила шприц, заполненный розоватой жидкостью. Руки у неё ходили ходуном, дрожала так, что никак не могла снять колпачок. Я властным движением отнял у неё шприц, задёрнул остатки рукава и быстро сделал укол Ласло в плечо. Он как-то странно вздрогнул, передёрнулся, вытянулся в струнку. Глаза широко раскрылись, словно от сильной боли и вдруг обмяк, уронив голову.
— Что это? — вскрикнула Глэдис. — Почему?!
Сжалась в комок, прижав ладони к лицу, плечи затряслись в глухих рыданиях. Я обнял её, нежно погладил по спине, пытаясь успокоить, хотя у самого на глазах выступили непрошенные слезы.
Но тут грудь Ласло приподнялась, он глубоко вздохнул, открыл глаза, присел и огляделся. Ожоги затянулись прямо на моих глазах, лицо стало ровным и гладким, лишь перепачканным в саже и грязи. Глэдис, уже рыдая во весь голос, но уже от счастья, бросилась к нему. Обняла.