Ледяное пламя
Шрифт:
— А теперь становись на колени и… — Лю Тэнфей хотел что-то сказать, наслаждаясь тем, что его давняя игрушка снова оказалась в его руках, но подошедшая вплотную Тяньша мгновенно ударила его ногой в грудь. В груди что-то хрустнуло, изо рта Тэнфея выплеснулась кровь, а парень кубарем полетел на пол вместе с обломками кресла.
— Да как ты смеешь!
Слева вскочил ещё один Лю, повзрослевший, но легко узнаваемый жополиз из старой стаи Тэнфея. Он попытался ударит Тяньшу рукой, но та легко уклонилась, поймала его руку в захват и с хрустом сломала так, что лучевая кость прорвала кожу и высунулась из руки, похожая на ошкуренную ветку. Лю завизжал от боли, но удар кулаком в челюсть прервал
Три молодых парня Лю и дед Лю Синь вскочили на ноги и ринулись на девушку, разъярившись от вида крови. Они ещё не понимали, что бывшая бесталанная рабыня весьма изменилась за прошедшие годы, и подумали, что легко одержат победу, если навалятся толпой.
Тяньша превратилась в вихрь, который налетел на своих противников — и превратил их в стенающую и валяющуюся на камне пола массу. Сломать ударом ноги коленную чашечку и добить ударом ребром ладони в низ челюсти, уклониться и выбить искры из глаз ударом пятки в ухо, двумя шагами обойти противника и вонзить локоть ему в позвоночник! «Техника Внутренней горы» и «Техника Преобразования тела» сделали девушку непобедимой для этих слабых культиваторов.
Лю Синь, получив встречный удар кулаком по своему кулаку, волевым усилием заблокировал боль в поломанных пальцах и выхватил из ножен семейную реликвию — клинок «Честь и Достоинство», которым Лю владели уже больше тысячи лет. Да, это была его внучка, но она накинулась на его внуков, а их он ценил намного больше, чем её! Вложив всю силу культивации в этот удар, Лю Синь рубанул размашистым ударом сверху вниз, надеясь разрубить противницу или хотя бы лишить её конечности.
Тяньша, почувствовав телом мощный выброс Ян Ци, ушла с линии удара, а потом схватила за руку деда и с силой дёрнула его по траектории удара. Лю Синь потерял равновесие и завалился вперёд, вонзив в меч в каменную плиту. Девушка сразу же с силой пнула по лезвию, то не выдержало и лопнуло, развалившись на несколько частей. Лю Синь с неверием посмотрел на свою руку с эфесом и остатками лезвия и пропустил быстрый удар кулака в висок, упал на четвереньки — и получил ещё несколько пинков по рёбрам и по голове, потеряв сознание.
Тяньша стояла над поверженными бывшими родственниками, тяжело дыша. Ярость постепенно сходила, горячка боя спадала, но она чувствовала, что ещё не всё. Все годы, что она жила с Лан Е, тот учил её, что месть не приводит ни к чему хорошему. Месть, говорил старик, делает человека похожим на трухлявое дерево. Снаружи оно может быть здоровым и даже давать какие-то плоды. Но стоит только подуть сильному ветру — и оно сломается и рухнет, не в силах выдержать даже такого небольшого испытания. Так и месть выжигает человека изнутри, его душа сгорает, и человек превращается просто в оболочку, внутри которой только пепел души. Тяньша доверяла Лан Е, поэтому его доводы её убедили, и она не планировала когда-либо мстить семье Лю. Но раз уж они сами влезли в её жизнь…
Девушке пришла в голову мысль, что месть может быть и другой. Скорее похожей на чирей или рану, которые сверху вроде бы зажили и радуют здоровой кожей, но внутри нарыв остался. И будет болеть и накапливаться, пока не вскроешь это и не вычистишь нагноение. Что ж, настало время и ей вычистить старые обиды!…
— Ученица Лан, ты же понимаешь, что ты девушка, а девушка так не поступает? Верно?
— Да, старейшина Сюй! Я понимаю! Просто….
— Ох уж это «просто»! А как по мне, так это просто ни в какие ворота не лезет! — старейшина посмотрел на нефритовую табличку в руке и стал цитировать отчёт стражников. — «Ученица секты Опадающей листвы Лан взяла с соседнего стола утку по-летневетровски и засунула её в заднепроходное отверстие господина Лю Мо, разорвав его при этом не менее чем на три сантиметра». Вот что это? Как?! Как это тебе в голову пришло?
— Я… я извиняюсь… — пробубнила под нос Тяньша. Ну как объяснить старейшине, что этот самый Лю Мо, когда самой Тяньше было восемь лет, разозлил огромного гуся и бросил его к ней? Гусь тогда с полкилометра гнался за девочкой, кусая её и хлопая крыльями. У неё вся спина в синяках была после этого! Ну а вчера вечером гуся рядом не было, зато она увидела запеченную утку на соседнем столике, ну и…
— А вот это. «Ученица лан сломала родовое сокровище семьи Лю и стала запихивать его в рот старейшины семьи Лю — Лю Синь и громко кричала «Теперь в твоём животе будет больше чести и достоинства, чем во всей вашей обосратой семейке!»».
— Ну, оно просто так называется, вот мне и подумалось…
— «Подумалось»! Ну надо же! Всё же «подумалось»! — брови старейшины Сюя взлетели, будто он не мог поверить в то, что прочитал. — Ну а вот это! Вообще непонятно, как воспитанная девушка вроде тебя могла додуматься до такого! «Схватила два шампура для приготовления мяса на открытом огне, сняла штаны с Лю Тэнфея и проколола его мошонку этими шампурами так, что он не мог самостоятельно их вынуть».
— Он это заслужил! — запальчиво воскликнула девушка, но быстро скисла под тяжелым взглядом старейшины.
— Не сомневаюсь. — старейшины Сюй отложил нефритовую табличку, сложил руки в замок и осуждающе покачал головой. — Понимаешь, Тяньша, ты же не какая-нибудь разбойница или дезертирша во время войны. Ты — ученица секты Опадающей листвы! Вот тот листок, что висит у тебя на шее, наглядно это подтверждает. И ты должна соблюдать и поддерживать репутацию секты, а не втаптывать её в грязь такими поступками! Хрен с ними, если б ты их просто убила во время боя. В конце концов, наш мир весьма жесток и смерти — обыденность. Но не пытать же на глазах у кого-то! Впредь постарайся делать подобное только тогда, когда никто этого не видит! Понятно?
— Я постараюсь, старейшина Сюй!
— Не «постараюсь», а «обязательно»!
— Обязательно! — Тяньша вскочила и выкрикнула это, с решимостью глядя на старейшину. Впрочем, решимость быстро сменилась на улыбку. — Так вы на меня не очень злитесь, старейшина?
— Ха! — внезапно Сюй улыбнулся, а выражение лица сменилось со строгого на немного радостное и озорное. — Какие-то деревенские засранцы решили дерзко вести себя с ученицей моей секты, а та в одиночку отправила их всех к лекарям. Чего мне злиться-то? Ха-ха! Так им и надо! Ну ладно, пошли, начало соревнований уже близко, надо не опоздать на жеребьёвку.
— А разве меня выпустят? Мы же в тюрьме.
— К счастью для тебя, — старейшина помахал нефритовой табличкой с отчётом. — независимые свидетели показали, что пострадавшие сами виноваты, посмев неуважительно обратить к ученице секты. И даже попробовали её унизить! Так что вся вина на них, да и ремонт пострадавшей забегаловки тоже им придётся оплатить. К тебе претензий у города нет. Всё, хватит разговоров, пошли скорее к арене.
К счастью, они всё же успели. Получив свой номер — сорок три — Тяньша пошла на скамейки для участников шага Открытия меридиан. Арена представляла собой большое, метров триста, песчаное поле, по одну сторону которого были расположены трибуны для зрителей и судей, поднятые над уровнем поля метра на четыре. А под трибунами располагались помещения для бойцов, лазарет и клетки для зверей, которых иногда выпускали сражаться с бойцами на этой арене. Впрочем, сейчас, когда должны были драться не простые бойцы на потеху публике, а лучшие ученики сект, для них перед трибунами поставили скамейки, чтоб они тоже могли наблюдать за боями.