Ледяной ад (сборник)
Шрифт:
Кен снова заговорил, на сей раз потрясенно:
— Ты? И ты тоже?…
— Тоже сижу на этой дряни? Именно. Они подсадили меня много лет назад, когда я начал догадываться, что же тут творится. Поначалу я даже не знал, где находится эта планетная система, но по работе мне приходилось иногда заказывать аппаратуру, а они не хотели, чтобы я начал трепать языком.
— Так ты поэтому и не стал говорить со мной, когда вышел из обсерватории, — сразу после того, как мы вернулись из пещер.
— Ты был там, когда я выходил? Я тебя не заметил. Да, ты прав. — И без того мрачное лицо Фета потемнело
— Может быть, тебе и не удается выйти из-под влияния этой штуки — здесь я ничего не могу сказать. Но сам я попытаюсь это сделать.
— Пытайся, конечно. Я тоже долго этим занимался.
— Хорошо, даже если я не смогу, пусть Драй не думает, что я буду производить для него эту проклятую гадость. Он может держать меня на ней, но он при этом не сможет заставить меня думать по приказу.
— Сможет, если ты попытаешься этого не делать. Не забывай, что я сказал тебе, — никакой бунт не стоит этого ада. Не знаю, получает ли он удовольствие от того, что держит наркомана без дозы, но делает он это без раздумий, если сочтет нужным. А жертва всегда считается виновной, пока не докажет обратного. На твоем месте, я бы сейчас занялся этими пещерами.
— Ты бы занялся. Но я-то вижу, что толку от этого не будет никакого.
Фет некоторое время молчал. Если он и обиделся на намек Кена, то ничем не выдал Свои чувства. Потом он произнес:
— Именно так это и делается. Ты не видишь ничего странного в том, что Драй за все семнадцать лет, что я пробыл у него, так и не продвинулся в исследовании Третьей планеты?
Кен удивленно воззрился на техника и сидел так почти минуту, пока его представления обо всем происходящем не изменились окончательно — и на этот раз, кажется, бесповоротно.
— Нет, — ответил он. — Я совершенно не догадывался. Хотя должен был — мне ведь казались странными некоторые затруднения, возникавшие при исследовании планеты. Ты хочешь сказать, что это ты подстраивал все поломки в телевизионных трубках и все остальные неприятности?
— Что до трубок — то да. Это было просто — достаточно обеспечить небольшую деформацию в стекле перед запуском зонда.
— Но тебя же здесь не было в то время, когда пропадали самые первые зонды?
— Значит, это происходило без моего участия. И сигналы Радара, которые мы приняли, тоже вполне реальны. Я не знаю, действительно ли на голубых равнинах Третьей планеты живет враждебно настроенная раса, но кое-какие подтверждения этому есть. Пару раз у меня было искушение чуть-чуть нарушить антирадарное покрытие одного из зондов, чтобы они узнали о нашей деятельности, — но затем я забеспокоился, что из-за этого поставки тафака прекратятся полностью. Через несколько дней, я думаю, ты поймешь меня.
Кен понимающе кивнул, но затем неожиданно поднял голову, охваченный новой идеей:
— То есть поломка в посланном нами скафандре тоже случилась не сама собой?
— Боюсь, что нет. — Фет слабо улыбнулся. — Я прямо у тебя на глазах перетянул крепления на коленных, бедренных
— Послушай, но ведь теперь это не так важно? Мы ведь можем найти какой-нибудь повод, чтобы повторить этот эксперимент?
— Зачем? Не собираешься же ты им помогать?
— Не собираюсь, но есть огромная разница между первым шансом поглядеть на планету и возможностью вывезти с нее живой тафак. Как ты думаешь, если произвести подобную высадку на Сарр, то с какой вероятностью исследователь обнаружит поблизости куст гри? И если обнаружит — то как остальные смогут узнать об этом без его желания?
— Ну, первое не столь надежно — вполне может оказаться, что этот тафак там распространен так же широко, как мекко, и очень трудно будет не заметить его. Правда, второе соображение мне нравится больше. — Тут Фет улыбнулся — наверное, впервые с тех пор, как Кен с ним познакомился. — Все-таки ты действительно ученый. Любой правительственный агент, занимающийся наркотиками, о планете бы и думать не стал. Я полагаю, что эксперимент действительно можно повторить с несколько большим успехом, хотя сам я бы не полез туда ни за что…
— Полез бы — ради одной вещи, — ответил Кен, и улыбка Фета исчезла.
— Да, ради этого — да, — горько согласился он. — Но шансов я не вижу. Даже компетентному медику нужны годы на решение такой задачи. И это если он будет работать на Сарре и располагать всем необходимым. Так на что нам надеяться?
— Не знаю, но мы же еще не старики! — возразил Кен. — Должно пройти немало лет, прежде чем я потеряю надежду. А пока давай посмотрим на тот скафандр, который ты так обработал, и на тот, в котором я ходил по Четвертой. Возможно, они подскажут нам, что еще следует учесть.
Оказалось, что про вылазку на Марс Фет слышал впервые — о чем он и сообщил своему собеседнику. Кен подробно рассказал о своей прогулке, и техник внимательно его выслушал.
— Другими словами, — подытожил он, когда рассказ окончился, — проблем не возникало, пока ты не коснулся того вещества, которое считаешь оксидом водорода. Это означает, что оно имеет либо высокую теплопроводность, либо огромную удельную теплоемкость. Или же высокую температуру парообразования. А может быть, сочетает в себе два или даже все три этих качества. Верно?
Кен с некоторым удивлением подтвердил это. Сам для себя он не подводил таких четких итогов. А Фет продолжал:
— На данный момент нам неизвестно, много ли подобного вещества на Третьей, но есть шансы, что в некоторых количествах оно там присутствует. Следовательно, одной из существенных опасностей пребывания на этой планете будет возможность столкнуться с крупными скоплениями этого химиката. Я, со своей стороны, уверен, что смогу сделать для скафандра такую изоляцию, что никакие атмосферные газы не создадут излишней потери тепла — чего бы там в воздухе ни оказалось.