Ледяной ад
Шрифт:
И в Калифорнии, и в Южной Африке, и в Австралии рудокопы называют гнездом самеродков такое место, где лежат кучей несколько разной величины самородков, подобно клубням картофеля, на которые эти самородки чрезвычайно похожи по своему внешнему виду. В данном случае таких самородков оказалось более 12 штук, причем самые мягкие были величиною с хорошее куриное яйцо, а наиболее крупные – намного больше мужского кулака.
– О, вы счастливые люди! – воскликнул старый рудокоп, весь бледный от волнения при виде этого неожиданного богатства.– Ведь это сразу целое состояние! Все будут завидовать вам!
– Но это еще не все!
И, действительно, золото вообще как-то особенно притягательно действует на человека, опьяняя, подобно хорошему крепкому вину. Вот странно: когда люди наталкиваются на громадные залежи и жилы железа, меди, угля, представляющие собой те же миллионы и сулящие людям несравненно больше богатства, чем какое бы то ни было гнездо самородков,– совсем не бывает такого безумного бреда, таких галлюцинаций, грозящих потерей рассудка. Происходит ли это оттого, что золото даже и в грубом виде является воплощением всех человеческих наслаждений и радостей жизни и предметом роковой, тяжелой борьбы целой жизни,– трудно сказать. Но даже суровый канадец сперва побледнел, затем покраснел и был не в силах произнести ни одного слова, а между тем глаза его горели, как раскаленные угли.
– О, и я хочу видеть… Хочу дотронуться своими руками до этого золота… Дайте, дайте мне его сюда! – с трудом выговорил он наконец.
– Ах, Жанна, дитя мое… наконец-то мы с тобой будем богаты!.. Жанна, слышишь ли?.. Ведь это богатство! Громадное богатство!..
Молодая девушка также оживилась, за нею – Леон, потом сама Марта. Только Жан остался нечувствительным к припадку сумасшествия, произведенному этим ударом судьбы, и было отчего: для Дюшато и его дочери это открытие означало конец убогой жизни, без радости и надежды, в канадской хижине; Марте оно давало обеспеченную независимость; для Леона Фортена оно облегчало положение родителей и помогало осуществлению будущих проектов. А Жан, кроме источника богатства, видел в золоте прежде всего средство отомстить за смерть отца. Но поможет ли ему в этом золото? Вот о чем думал бедный юноша, не принимая участия в общем восторге.
Между тем, пока люди волновались около самородков, Портос продолжал ожесточенно рыть землю и добился-таки до грызуна, послужившего причиной находки. Это была бедная маленькая землеройка.
Но, увлеченные видом золота, Редон и его друзья не обращали на это внимания.
– Но сколько здесь… скажите! Тысяч на сто франков будет? – спросил журналист с лихорадочно-блестевшими глазами.
– Как знать?! – отвечал старый рудокоп.– Когда найдена жила, то этим дело не кончается! – С этими словами он взял кирку и с удвоенной силой увеличил отверстие. Камни полетели, и всюду засверкали блестящие точки.
– Вот!.. Я говорил! – продолжал он прерывающимся голосом.– Вот… Вот!.. Еще!.. Еще!.. Но что вы смотрите? Возьмите лопату и поднимите это все… Прекрасно! Золотая масса!
Редон схватил лопату и бросился к груде обломков, среди которых блестели новые самородки. Чувствуя в себе силу атлета, он рылся с жадностью, превратившись в землекопа; из груди его вылетали короткие восклицания: «Еще, еще!»
Канадец собирал куски и клал их в кучу.
Вдруг кирка ударилась о твердое, как скала, препятствие.
– Кончено! – сказал канадец, бросая орудие.
– Как!.. Нет больше золота? Уже! – вскричал разочарованным тоном Редон.
– О, его еще очень много, я это чувствую, даже уверен, но я коснулся мерзлоты, а люди еще не выдумали инструмента, чтобы раздробить такую землю!
– Но как же вы поступаете зимой?
– Зажигают огонь в ямах: через двенадцать часов лед растает, и земля размягчится на два фута. Вот эту землю и кладут около жерла «dumps», для летнего промывания.
– Значит, надо подождать зимы?
– Да, два с половиной – три месяца!
– Нет, я хочу сейчас же начать разработку, как зимой! Не правда ли, ведь это и твое желание, Леон?.. И ваше, Дюшато?..
– Конечно! – энергично отвечали оба.
– Смотрите, это опасно! – проговорил старик.– Почва не тверда; по мере того как вы будете рыть, она станет обваливаться, и вы рискуете быть засыпанными.
– Можно укрепить лесами!
– Вода доберется до вас!
– Мы вычерпаем ее!
– Летом из глубины земли выходят смертоносные газы: они вас задушат.
– Умирают только один раз.
– Ну, и молодец же вы! – воскликнул восхищенный рудокоп.– Право! Дайте мне хорошую цену, и я готов на любой риск.
– Сколько же вам угодно за день?
– Сто франков, если не дорого!
– Вы получите двести… Мои друзья согласны?
– Да!.. Да!.. Двести франков! – вскричали в один голос молодые люди и девушки.
Итак, эксплуатация началась, несмотря на опасности. Теперь нужно было добыть дрова. Немедленно приступили к делу.
Леон, Поль и канадец, под предводительством старика, очистили место и стали копать четыреугольное отверстие в два квадратных метра; Жанна же, Марта и Жан отправились за дровами. При помощи резаков и топоров они скоро набрали по связке сучьев. Молодой человек помог своим спутницам взвалить эти связки на плечи, положил свою на голову,– и все трое, обливаясь потом, достигли участка. Потом пришлось принести еще столько же. Затем дрова сложили в яму и там зажгли.
– Теперь,– произнес Редон,– пока земля оттаивает, нам не мешает наполнить чемоданы!
Эта мысль пришлась всем по душе.
Самородки были собраны и снесены под просмоленную покрышку.
Неслыханное количество и чрезвычайная величина их произвели настоящий фурор: на памяти рудокопов не было ничего подобного. Здесь, считая даже по низкой цене, золота было не менее шестидесяти килограммов, то есть на сумму 180 тысяч франков.
Весть о счастливой находке наших друзей быстро распространилась среди рудокопов, полетела в Доусон-Сити и произвела там всеобщую сенсацию. Репортеры двух главных в «столице золота» газет – «Клондайкский самородок» и «Юконская полночь» – немедленно выехали на участок, еще не имеющий названия. Им нужны были автографы, интервью, документы, фотографии счастливцев! Конечно, Редон, как собрат по оружию, прекрасно принял их.
Новые знакомые проглотили несколько кусков мяса и сухарей, выпили по стакану виски и уехали через два часа.
Работа, прерванная на некоторое время, возобновилась, так как почва уже оттаяла на глубину метра. Оставалось только удалить пепел и затем продолжать работу.
Кирки старого рудокопа и канадца застучали по горячей земле, а Леон Фортен и Поль Редон стали поднимать лопатой куски и бросать их наружу. Здесь Жанна, Марта и ее брат осматривали каждый комок, чтобы выбрать большие и маленькие самородки.