Ледяной ад
Шрифт:
Время шло. Наконец, видя, что попойка грозила перейти в.настоящую оргию, полисмены объявили, что обязанности службы заставляют их удалиться.
– Как!.. Уже?.. Так весело! – вскричали их собеседники.
Но те настаивали и встали.
– Ну, еще бокал… прощальный! Стакан вишневого ликера… из Черного Леса, стоящий двенадцать долларов бутылка!
Полисмены принуждены были согласиться. Вдруг глаза у них расширились и сделались неподвижны, рот сжался, пальцы скрючились, и стаканы выпали из рук. Конвульсивное подергивание пробежало с ног до головы,– и оба, без крика или вздоха, упали замертво.
– Умерли, Френсис? – спросил один из пьяниц, которого это страшное происшествие, казалось, отрезвило.
– Да, я убил их без колебания и угрызения совести! – отвечал совершенно спокойно убийца, названный Френсисом.– Добрая порция синильной кислоты, прибавленной в их стаканы,– и готово! Они перешли от жизни к смерти без страданий и без всяких криков!
– Но против нас будет все население… закон Линча…
– Не бойся, кара за убийство – не сильнее, чем за кражу! Здесь нет такого различия. Однако довольно болтать! Нужно раздеть догола этих джентльменов, пока они еще теплы.– С этими словами разбойник стал раздевать несчастного, который лежал ближе к нему, согнувшись пополам и упав лицом на стол, с раскинутыми руками.
Он расстегнул пояс, к которому была прикреплена кожаная кобура с револьверами, вынул один рукав доломана (длинная верхняя одежда), потом другой и сказал:
– Мы одинакового роста… это будет мне как раз впору!
Но человек, только что выражавший опасения, прибавил:
– Мы не согласны убивать… я хочу воровать, но отказываюсь убивать… слышишь, Френсис?.. Не рассчитывай же на меня, я разрываю с этого момента наш договор!
– Это твое последнее слово?
– Да!
– Подумай, ведь ты получишь свою долю – более миллиона франков!
– Цифра блестящая, но, повторяю, не хочу быть убийцей!
Тогда с быстротой молнии Френсис схватил револьвер полисмена и выстрелом в упор наповал убил собеседника.
– Сам виноват, дурак! Я хочу иметь дело только с готовыми на все людьми и убираю слабых, которые завтра могут сделаться изменниками!
– Браво, Френсис! – вскричал охрипшим голосом один из трех оставшихся собутыльников.– Ты – настоящий предводитель! Мы последуем за тобой на дно ада, если тебе угодно будет туда спуститься. Не так ли, товарищи?
– Да!.. Да!.. Френсис хорошо сделал. Долой трусов! Долой изменников!
В этот момент в залу, наполненную пороховым дымом, вошел содержатель харчевни.
– Пистолетный выстрел! Френсис, ты виноват? Вспомни, однако, что мы – не в Калифорнии или в Австралии!
– Так нужно было, Боб. Он был ненадежен! Однако нас только четверо, а должно быть пятеро!
– Ба! Брось. Мы подыщем здесь пятого товарища, а если понадобится, призовем одного из наших братьев из Англии. Там видно будет! Теперь же надо освободиться от этих трупов!
– Лишь бы только выстрел не привлек никого! Разве зарыть их здесь на дворе? – проговорил хозяин.
– Ты забываешь, что земля промерзла на два фута глубиной и что она тверда как скала!
– Верно! Какая идиотская страна!
– Ну, не говори, это – страна миллионов!
– Я вижу только одно средство спровадить эту кучу мяса,– предложил один из разбойников,– разрезать на куски, зашить в брезент и бросить в воду или опустить в какую-нибудь заброшенную рудокопами яму!
– Твое средство великолепно! Ну, не будем терять ни минуты. Я запру дверь, как будто ушел куда-то!
С этими словами четверо бандитов, раздев несчастных полисменов донага, положили их на стол и принялись кромсать. Страшная работа была быстро исполнена злодеями, которых ничто не трогало и которые с окровавленными руками отпускали непристойные шуточки и пили вино. Внутренности и конечности были запакованы в просмоленное полотно и завязаны так, что их можно было принять по виду за свертки провизии. Оставался только труп человека, убитого из револьвера. Его собирались также убрать, как внезапно Боб, ударив себя по лбу, вскричал:
– У меня появилась мысль, блестящая мысль, избавляющая нас от излишней работы! – и, не вдаваясь в дальнейшие рассуждения, он взял веревку, довольно длинную и прочную, сделал петлю и затянул ею шею мертвеца.
– Мы сделаем так, будто он повесился или, точнее, повешен: гениальный способ объяснить выстрел в голову.
– Не понимаю! – проговорил Френсис.
– Увидишь!
Боб взял кусок белого картона и, написав на нем «Обвиненный и казненный за кражу судом Линча», повесил картон на грудь несчастного и прибавил: – Воспользуемся ночным временем, чтобы унести его отсюда и повесить на дерево. Подумают, что это случайность. Это будет хорошим примером и спокойнее для нас!
– Чудесно, товарищ! А теперь за дело!
С этими словами Френсис разделся, одел полную форму полисмена и сказал Бобу:
– Делай то же!
Боб повиновался и, за несколько минут переодевшись, стал неузнаваем. Оба бандита в костюмах конных полисменов могли теперь обмануть самый опытный глаз. Между тем два соучастника вымыли стол, на котором производилась ужасная операция, потом принесли новые бутылки, и попойка продолжалась, словно тут и не было едва остывших трупов.
Вдруг раздалось несколько ударов в дверь.
– Кто там? – проревел Боб.– Убирайтесь! Здесь сидят счастливцы, желающие веселиться без посторонних! Приходите завтра!
Стук прекратился: новые посетители харчевни удалились, хорошо понимая желание миллионеров веселиться в своей компании.
Время шло; наступила темнота. Оба бандита, переодетые в полицейских, с бесконечными предосторожностями вынесли труп товарища, не встретив никого, повесили его на первое же дерево и возвратились в харчевню; здесь Френсис в качестве начальника отдал последние приказания: