Ледяной ад
Шрифт:
«Хищные рыбы? Исключено. Не в этих водах и не так быстро», — подумал водолаз.
Он поймал за ногу труп, который бился о потолок.
Руки зажаты между колен, лицо искажено судорогой, рот широко раскрыт. Глаза закрыты. А если приподнять веко… Все белое: радужной оболочки нет… выедена… разрушена.
Орловский повел лучом фонаря по отсеку, всматриваясь в лица мертвецов. У всех были одинаково пустые глазницы.
— Номер два, вы на пределе. Где находитесь?
— На посту управления, — отозвался Орловский.
— Что
— Лодка полна воды. Одиннадцать погибших. В коридорах, наверное, больше. Люки между отсеками открыты.
Вытянутые руки рулевого покачивались у штурвала, как у лунатика в пантомиме.
— Номер два, вы превысили лимит времени. Возвращайтесь в шлюз.
Лейтенанту пришлось повторить дважды, прежде чем Орловский подтвердил получение приказа. Подплыв к пробоине, водолаз вдруг вернулся к рулевому и отстегнул его от кресла. Обвязав трос вокруг шеи трупа, Орловский отбуксировал его к дыре в корпусе лодки, вытолкнул наружу и вылез следом.
Тело ударялось то о скалу, то о борт субмарины, пока сержант выбирался на чистую воду. «Этот парень уже не чувствует боли», — успокоил себя Орловский и двинулся навстречу буксиру. Холод пробирал до костей, несмотря на циркуляцию тепла под костюмом. Ушные раковины заложило. Орловский на несколько секунд затаил дыхание, и слух пришел в норму. Зато онемели икроножные мышцы. Водолаз вынужден был остановиться и размять их. Лишь тогда он обернулся и взглянул на разбитую лодку и на свою ношу. В свете фонаря выступил берег фьорда. Орловский смерил его взглядом, насколько позволил луч. В этот момент он почувствовал себя скалолазом, крупинкой, бросившей вызов каменному величию.
ГЛАВА 11
Начин рвал и метал. Орловский воспринимал головомойку с философским спокойствием, восседая на жестком глубоководном шлеме в заваленной оборудованием компрессионной камере и глядя вверх в телевизионный объектив. Лейтенант бурлил гневом по поводу несанкционированных действий сержанта, включающих, кроме всего прочего, доставку на борт судна трупа:
— На удавке! Словно висельника!
Адмирал попросил Начина уступить ему место перед экраном, чтобы самому расспросить Орловского.
— Скажите, сержант, почему вы притащили тело в затопленный ракетный колодец и привязали к стенке?
Орловский ответил честно:
— Боялся, что никто не поверит моим словам.
Руденко пригласил к экрану Немерова и двух бортовых хирургов и велел водолазу снова описать обстановку на «Владивостоке». Затем адмирал позвал командира подлодки и военных врачей в свою каюту — обсудить услышанное.
Врач, присевший на койку, заметил:
— Уже ходят слухи о том, что в шестой шахте плавает труп.
Немеров немедленно подхватил:
— Экипаж в панике. Орловский хотя бы прикрыл лицо трупа!.. Оно просто ужасно: выдавленные глаза, нижняя челюсть жутко перекошена. Не человек, а горгулья! И это в нескольких сантиметрах
Тут заговорил адмирал:
— В следующее погружение водолазы могут переместить труп в соседнюю, пустую шахту. Тогда им не придется сталкиваться с ним каждый раз при выходе в океан и возвращении на корабль. И остальные члены экипажа прекратят нервничать. Затонувшая субмарина всегда вызывает чувство тревоги, а неприкрытое тело с удавкой вокруг шеи и подавно. Итак, похоже, на «Владивостоке» живых нет.
Немеров согласно кивнул.
— Ну что ж. Значит, спасательная операция отменяется. — Руденко на мгновение задумался.
Теперь он обязан был отыскать вахтенный журнал и коды, добыть желтый контейнер для Чернавина и замаскировать следы вторжения. Но как быть с водолазами, если те откажутся идти на борт «Владивостока»? Впрочем, это уже забота Немерова.
— Полтора часа отдыха, — сказал адмирал.
Остров Курлак сверкал огнями, словно рождественская елка. Небо озаряли сигнальные ракеты. Из мощных прожекторов, установленных вокруг станции, вздымались яркие столпы света.
Остров был маленький — не более двух миль в длину и одной в ширину. Лед, который Хэнли представляла себе белым и прозрачным, показался ей лилово-сине-зеленым.
Гондола раскачивалась под куполом парашюта, подобно маятнику. На вершине ледяного гребня виднелся комплекс ветряков — огромных пропеллеров и стенок для улавливания ветра. Сверху станция выглядела как скопление куполов и галерей: обиталище ученых, свершающих трудовой подвиг посреди замерзшего океана.
Поодаль от округлых строений Хэнли увидела странные прямоугольные фермы: одну длинную пересекало несколько коротких. Хэнли понятия не имела, что это такое; любопытство начало вытеснять в ней панику.
Прямо под собой Джесси едва различила расчищенную взлетно-посадочную полосу.
— Говорит станция «Трюдо». Пожалуйста, ответьте.
— Д-д-да, д-д-док-ктор Д-д-джес-с-си Хэ-хэнли. — Ее все-таки трясло от страха.
— Мы видим вас, доктор Хэнли. Вы идете на условленную отметку.
— Спаси-и-ибо.
— Не за что. Вы сейчас приземлитесь, будьте готовы. Конец связи.
Гондола ударилась — и тяжело подскочила. Дважды.
— Господи помилуй, — пробормотала Хэнли и дернула красный рычаг.
Ничего не произошло.
Какая-то панель от радиоустройства упала ей на колени, когда овальный «комод» перекатился на бок. Люк открылся; теплый воздух в гондоле мгновенно превратился в пар. Холод сковал легкие, будто Хэнли нырнула под воду. Под ледяную воду.
От волнения она забыла опустить щиток шлема! Хэнли быстро исправила ошибку и проверила огонек. Тот сначала мигнул красным, потом позеленел — слава Богу! Но огромный парашют, не отсоединившись, тащил гондолу по льду.
«Господи, спаси и помоги!» — взмолилась Хэнли.