Ледяной плен
Шрифт:
— Живее! Нужно его к ней в пасть закинуть! — настаивал Батон.
— Сдурел? Это ж верная смерть!
— Для твари — точно, — коротко кивнул Батон. — Разве не видишь: так просто ее не пронять! Давай, у меня тут два последних патрона обнаружились, лучшего применения им не найти!
— Да как же…
— Она же слепая! Что ты, как телок…
Пока мужчины пререкались, между ними протиснулся Лобачев и, подхватив баллон, побежал к приближающейся твари.
— Юрка! Назад, твою мать!
Остановившись в нескольких метрах от окутанной паром пасти, из которой
— Стреляйте!!! — заорал он, со всех ног бросаясь назад.
Батон вскинул перезаряженную винтовку, и после второго выстрела над палубой с грохотом расцвел алый султан пламени, разбрасывая во все стороны ошметки горящей плоти. Не успевшего отбежать Лобачева толкнуло в спину взрывной волной, с силой приложило о металл головой, с которой слетела фуражка.
— Юрка! — испуганно выдохнул бросившийся на помощь Тарас.
Лишенная головы туша сделала пару неуверенных движений и, с противным скрежетом корябая металл обшивки, медленно сползла в море. Над судном, словно в прощальном взмахе, взвилось одно из немногих уцелевших щупальцев. Ударившись о палубу рядом с оглушенным капитаном, оно, рефлекторно сокращаясь, обвило его за ногу и с чавканьем множества присосок утянуло даже не успевшего вскрикнуть человека в ледяную пучину.
— Юрка-а-а! — истошно заорал не добежавший нескольких метров старпом.
Но скрывшееся под водой мертвое чудовище, сжимающее давно бездыханное тело товарища, уже было на полпути в царство Посейдона. Освободившаяся от противовеса корма «Грозного» вынырнула из воды, уравновешивая судно, и оставшиеся на палубе члены команды едва успели схватиться, кто за что.
— Ура, чуваки? — обалдело выговорил Треска, еще не верящий, что изматывающий поединок, наконец, закончился.
— Ур-ра-а! — поддержал товарища Паштет, поднимая над головой руку с автоматом.
А Тарас, безвольно опустивший руки, лишь смотрел на волнующиеся черные волны, минуту назад поглотившие Морского Дьявола и последнего капитана чудом уцелевшей в огне ядерного кошмара субмарины.
Таким — солнечным, радостным, раскинувшимся под необъятным куполом глубокого синего неба, дышащим теплым летним ветром и напоенным ароматом свежих цветов — Лера родной Пионерск никогда не видела. Люди в пестрых одеждах, она сама — в легком ситцевом платьице, стремящаяся куда-то, резво выстукивая каблучками босоножек по мостовой…
А еще родной город заполняли лица. Веселые, улыбчивые, живые! Были среди них детские и взрослые, изборожденные морщинами старческой мудрости и разглаженные легкомысленной беззаботностью юности. Были и хмурые, и задумчивые, но все-таки это были настоящие лица, а не намордники респираторов и бездушные лупоглазые противогазы, ставшие тупыми одинаковыми масками для навсегда обезличенного человечества.
Лиц было много, и Лера с жадностью всматривалась в каждое, любуясь ими, словно картинами на выставке.
А еще среди
— Мама! — в очередной раз неуверенно позвала девушка.
— Тихо-тихо, — ласково отозвался Колобок, сидящий рядом с койкой.
— Можно?
В дверь лазарета осторожно заглянул Батон и с надеждой посмотрел на врача, который, закончив натирать грудную клетку распластанной на влажной простыне девушки драгоценным спиртом, бережно укрыл пациентку шерстяным одеялом.
— Ну, как она?
— Бредит, — вздохнул медик. — Да еще и жар усилился, хотя это-то как раз и немудрено: в такой воде и десяти минут достаточно, чтобы окочуриться.
— Какого лешего ее на палубу потянуло? — с жалостью глядя на горячечно-бледное лицо девушки с приоткрытыми губами, Батон поскреб в затылке.
— За тобой увязалась, ясное дело, — невесело усмехнулся Колобок. — Она ж твой хвостик, это всем известно. Вообще-то, что она за щупальце твари догадалась схватиться, уже чудо — сами-то вряд ли бы заметили. Вон, какая от присоски отметина осталась!
Откинув одеяло, медик продемонстрировал широкое красное пятно на груди и впалом животе девушки.
— Тяпнула? — забеспокоился Батон.
— Нет, просто легкий ожог, как от слабого раствора кислоты. Ничего серьезного.
— Что еще нужно сделать, давай помогу?
— Ничего, Миш, чесслово, — вздохнул Колобок и поднял голову от пациентки, через стекла очков взглянув на собеседника грустными глазами спаниеля. — Я и так бедняжку уже по самый край накачал всем, чем можно. Если до утра доживет — значит, выкарабкается.
Лера тихонько застонала, и медик поспешно заменил сухую повязку влажной на горящем лбу девушки.
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — стиснув зубы, тихо сказал Батон.
— Чего?
— Ничего. Ладно, я тогда еще попозже зайду, — дрогнувшим голосом буркнул охотник и вывалился в коридор, не желая, чтобы медик увидел навернувшуюся на глаза слезу.
— Чего сидишь? — всхлипнул Батон, посмотрев на мышь, по обыкновению привалившуюся к стене. — Загибается наша Лерка!
«28 октября 2033 года.
В 12:30 ночи пересекающая Атлантику со скоростью пять узлов „Иван Грозный“ подвергся неожиданному нападению неизвестного морского животного, атаковавшего лодку с кормы. Вынуждены были остановиться и принять бой, значительно истощив боезапас. Монстра удалось одолеть лишь ценой многих жизней. Капитан Лобачев пал смертью храбрых и спас корабль, а также уцелевших членов команды. Всего к обряду погребения представлены пятнадцать тел из тех, что удалось найти на палубе. При общем пересчете всего экипажа судна выяснилось, что еще около десяти человек пропали без вести — вероятно, утонули или были сожраны чудовищем. Их списки позднее будут приведены ниже.
Вечная память героям!
Остается надеяться, что все эти жертвы в конечном итоге были не напрасны.
Тяжело…»