Ледяной ветер азарта
Шрифт:
– Чего же вы недополучили?
– Перечислять бесполезно. Даже гвозди, даже гвозди у нас...
– Подкова упала, лошадь захромала, – обронил Чернухо.
– Простите, не понял?
– Притча. Сказка. Байка такая есть... Подкова упала, лошадь захромала. Лошадь захромала, командир убит. Конница разбита, армия бежит. Враг заходит в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя! Каково? Николаша! – повернулся Чернухо к Панюшкину. – Согласно проекту, если мне не изменяет моя старая, дырявая память, подводный переход должен быть закончен...
– Летом, – быстро сказал Панюшкин. –
– Прошлым летом, Николаша, – ласково поправил Чернухо.
– О прошлом лете давайте не будем вспоминать... Садись, Володя. – Панюшкин кивнул Званцеву. – Уж коли члены уважаемой Комиссии сочли возможным сослаться на проект, думаю, и мне не грех сделать то же самое. Проект был скороспелым. Неважным был проект. Но даже он предусматривал полное обеспечение оборудованием, рабочей силой, документацией. Подожди, Володя! – остановил Панюшкин Званцева. – Теперь я повоюю. Проект много чего не учитывал. Например, гидрологический режим Пролива. Вы представляете, что это такое? Каждые шесть часов в Проливе меняется направление движения воды, а проектанты, как выяснилось, этого не знали. Это существенный фактор, товарищ Чернухо?
– Да, это важно, – Чернухо смотрел в окно, на Пролив.
– В проекте нет данных о количестве и динамике донных наносов. – Панюшкин умышленно перешел на протокольные фразы, понимая, что они лучше смогут убедить членов Комиссии. – В проекте нет данных о динамике волн на мелководье и об их действии на трубопровод. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
– Понимаем, Николаша, прекрасно понимаем, – отозвался Чернухо. – Ты продолжай, продолжай. Внимательно тебя слушаем.
– Продолжаю. Проект не предусматривал возможности укладки трубопровода зимой, а именно это мы сейчас и готовимся сделать. Поэтому говорить о том, что мы сидим здесь сложа руки и ждем у моря погоды, думаю, нет оснований. Нам нужна неделя. Вторая. Ну, три недели. Мы ждем, пока замерзнет Пролив.
– Другими словами, у моря погоды вы все-таки ждете? – улыбнулся Тюляфтин и осветил всех улыбкой. Каково, мол, я подсек старика?
– У нас все готово, – Панюшкин сделал вид, что не услышал реплики. – Техника, секции на берегу, лебедки, канаты, ледорезки – все на местах.
Тюляфтин поднял руку.
– Николай Петрович, я хочу задать вам несколько вопросов, которые возникли у меня при знакомстве со стройкой.
– Внимательно вас слушаю.
– Вы, очевидно, знаете, что я представляю здесь министерство, и поэтому вовсе не исключено, что мне по возвращении будут заданы вопросы уже на более высоком административном уровне, если позволено будет употреблять это выражение.
– Да, я знаю, что вы представляете министерство.
– Разумеется, я потрясен и условиями, в которых вам приходится работать, и мужеством вашего отряда...
– Итак, ваши вопросы!
– Хм, – Тюляфтин тонко улыбнулся, оглянувшись на всех. – Вы так торопитесь, будто заранее знаете, что мои вопросы будут для вас приятны.
– Нет. Я тороплюсь покончить с неприятной частью заседания.
– Хм, – опять улыбнулся Тюляфтин, – напрасно вы так... Должен сказать, что мне импонирует ваша...
– Весьма польщен.
– Николай Петрович, вы говорите, что техника у вас и стара, и недостает ее, но она есть, и ее не так уж мало. А как же раньше делали такие вещи? Насколько мне известно, прокладка трубопровода – не первый случай подобных работ в истории человеческой цивилизации.
– Да, – резко сказал Панюшкин. – Я уже тридцать лет этим занимаюсь.
– И зимняя укладка – тоже не ваше изобретение?
– Я не изобретатель и не претендую на это звание. Как здесь уже было сказано, я – администратор. Ваши вопросы!
– Николай Петрович, а почему бы вам не попытаться вспороть лед обычными ледорезками и уложить трубопровод в майну? Задача эта не столь уж и сложна, а?
– Именно это и предусматривал проект. Но! Земснаряды оказались не приспособленными к морским условиям. Они годятся только на реках, и то небольших. Ледорезки, которые у нас есть, рассчитаны на рыболовов-любителей средней полосы России. Здесь эти ледорезки можно использовать только в качестве якорей. Не берут они этот лед. Толстоват он для них.
– Какая же у него толщина?
– Полтора-два метра.
– Простите, но ведь раньше как-то укладывали, и получалось... Как вы это объясняете?
– Простите, вы специалист?
– Да, а что?
– Просто меня несколько удивил ваш вопрос. Мне казалось, что вы это должны были проходить в институте. Ну да ладно. Как укладывали... Очень просто. Выводили на лед тысячи людей, если он, конечно, их выдерживал, а случалось, что и не выдерживал... Так вот, выводили людей, давали им в руки ломы и велели долбить майну. И они ее продалбливали на всем протяжении трубопровода. Потом в эту майну опускали плети труб... Вот и вся недолга.
– А подводные траншеи?
– О, тоже очень просто – скреперами.
– Но ведь это адская работа?
– Совершенно верно. Мы пробовали делать майны взрывами, но взрывы дают трещины во льду, и машины не могут подойти к кромке. Тогда решили верхний слой льда скалывать отбойными молотками, а затем пробивать клин-бабой... Но мы отвлеклись. Я, с вашего позволения, продолжу. – Панюшкин быстро посмотрел на Чернухо, и тот незаметно подмигнул ему. Молодец, мол, Николашка, так их, кутят! Мордой их, мордой! – Так вот, проект предусматривает укладку трубопровода только летом. Как это там сказано... «Пользуясь прогнозами метеостанций, выбирая наиболее благоприятный период с минимальными течениями и приливно-отливными волнениями...» До чего правильные рекомендации! Так вот, товарищи мои дорогие, прогнозы метеостанций нереальны, ориентироваться на них нельзя. Минимальные течения бывают только шесть дней в месяц – это те самые течения, работать при которых рекомендуют проектанты. А штормовые ветры налетают так неожиданно, что предупреждения от метеорологов приходят после шторма.
– Как это – после? – не понял Опульский.
– А так! Когда мы при штормовом ветре закрепили суда в Проливе, технику на берегу, приходит предупреждение: осторожно, мол, ребята, не исключено, что шторм может вас крылом захватить.
– Ага, вот как, – кивнул Опульский. – А скажите, Николай Петрович, вот вы только что объяснили нам, что ждете, пока замерзнет Пролив. Верно ведь? А что вы будете делать, если он не замерзнет?
– Не понял вопроса, – с тихой яростью сказал Панюшкин.