Легальная дурь
Шрифт:
– Ладно, поищем, – сказал Дронов, поднимаясь. – Только ты, Синий, не расслабляйся и на друзей своих из наркоконтроля не кивай. Ты теперь с нами дружишь. Наша дружба, можно сказать, кровью скреплена. Не забыл еще, как капитана убить хотел?
– Да ну, скажете тоже, – забормотал Веснин. – Сразу уж убить! Так, пошумели в состоянии аффекта… Все же живы…
– Пока, – заметил Дронов.
Это можно было расценивать и как слова прощания, потому что Дронов тут же повернулся и ушел, оставив Веснина в глубокой растерянности, которую тот, поднявшись наконец в квартиру, снял хорошей дозой неразбавленного виски и беспробудным
А Дронов занялся не самым благодарным делом – обошел всех известных ему проституток, задавая один и тот же вопрос о местожительстве их коллеги по кличке Калина. Блиц-опрос принес свои плоды, и примерно через час листок с адресом непутевой Калины лежал у Дронова в кармане. Ему, правда, не понравился ни адрес, ни характеристика, которую выдали Калине сестры по профессии. Они объявили ее алкашкой, стервой и дешевой шлюхой, что в устах девушек легкого поведения звучало особенно уничтожающе. А жила она за товарной станцией на улице 9-й Тупик в двухэтажной деревянной развалюхе на десять семей, и визит в тот район ничего хорошего предвещать не мог, о чем Дронов и поведал Парфенову, явившись в отдел.
– Визит все равно придется нанести, – заявил капитан. – Это реальная зацепка. Если, конечно, этот Веснин не соврал. Поганый человечишко! Но в любом случае тебе туда не идти. Пойду я. Понимаешь, я тут прикинул – у нас складывается такая картина, что я как бы наступил мэру на хвост, ну, в смысле, эта история с Веденеевым, а ты, наоборот, идешь ему навстречу, ну, в плане его дочери. Хороший полицейский и плохой полицейский. Классическая схема. Но мы как бы каждый сам по себе. Связи между нами не просматривается. Улавливаешь?
– Не улавливаю, – честно сказал Михаил. – А при чем тут мэр и Веденеев?
– На Веденеева Куприянов наехал. Из фирмы «Фарм-А». Дошло до того, что подключили полицию. Даже в квартиру незаконно проникли. Участвовали в этом непотребстве Данилов, Торопыгин и еще один хрен, Васильчиков, который, как я позже выяснил, оказался начальником службы безопасности в фирме. А фактический хозяин «Фарм-А» – Варламов, наш дорогой мэр. Конечно, такому человеку трудно отказать. Я их немного пугнул, и теперь жди в отношении меня репрессий. А ты будешь как бы сам по себе. И хорошо бы, если бы они твое инкогнито не раскусили как можно дольше. Это вполне возможно, если Варламова беспокоит репутация. Он не станет посвящать всех подряд в эту историю. Возможно даже, предельно сузит круг посвященных.
– В каком смысле? – забеспокоился Дронов.
– Да не паникуй! Я надеюсь, что он пока не станет тревожить наше с тобой начальство. Тем более, что он не знает, из какого мы с тобой района. Возможно, его как раз и устроит наш вариант со сдачей поставщика наркотиков. Ты получаешь чертового Тарантино, а Варламов дочку, и безо всякого скандала, заметь. Мы свое слово сдержим. Главное, ты пока ни с кем, кроме Киселева, в контакт не вступай, напускай побольше таинственности, это хорошо бьет по мозгам. Когда противник в тумане, кажется, что его в сто раз больше. В общем, давай, занимайся переговорами, а я покатил к проституткам. И будь осмотрительным!
Дронову совсем не улыбалось соваться в те сферы, где запросто можно было сломать шею, но о том, чтобы выйти из игры, он даже не мог помыслить. Михаил уважал Парфенова и испытал бы жгучий стыд, если бы капитан назвал его слабаком. Это можно было назвать психологической
Дронов так и старался действовать. Как и в прошлый раз, позвонил Киселеву с левого телефона, хозяин которого, человек не самый праведный, давно отошел в лучший мир и земного адреса не имел. О встрече договаривался с большой осторожностью, памятуя о безграничных возможностях вероятных партнеров. Да и разговор получился непростой. Услышав в трубке голос Дронова, директор Киселев выказал явное волнение.
– Да-да, я понял, с кем разговариваю! Предполагаю, что нам следовало бы встретиться, чтобы обсудить все в приватном порядке. По телефону это не совсем удобно. Вы со мной согласны?
– Только в том случае, если вы в принципе готовы дать положительный ответ, – жестко сказал Дронов.
Он был в этот момент не самим собой, а как бы передатчиком, транслирующим мысли Парфенова, и в таком качестве было совсем не сложно выдерживать твердость.
– Положительный… Да, вы правы… – забеспокоился Киселев. – В принципе, ваше предложение нас заинтересовало. Но, как говорится, дьявол заключен в деталях. Чтобы составить окончательное мнение, нам крайне необходимо обсудить все детали.
– Это разумно. Через полчаса на спортплощадке девятнадцатой школы. Сейчас ее, кажется, переименовали в гимназию. Приходите один. Машину оставьте за квартал от места встречи. Если замечу хвост, разговора не будет. Напоминаю, что затягивать время не в ваших интересах.
– Но… – Киселев явно растерялся.
– Никаких но! – твердо сказал Дронов. – Через полчаса на спортплощадке.
Закончив разговор, он вытащил симку из телефона и поехал на встречу. Симку выбросил по дороге. «Надо будет купить новую», – подумал он.
Дронов хорошо знал девятнадцатую школу. Во-первых, он сам в ней когда-то учился, а во-вторых, там теперь работал сторожем старый его закадычный приятель Димка Белов, подававший в юности большие надежды, но благополучно их растерявший в силу различных обстоятельств, из которых не последнее место занимала тяга к веселящим напиткам. Однако последние четыре месяца Белов был в крутой завязке, и ему вполне можно было довериться.
В это время года спортплощадка пустовала. Располагалась она очень удобно – с двух сторон глухой забор, с третьей – слепой торец трехэтажного здания, с четвертой – дорожка, обсаженная березками. Со спортплощадки можно было напрямую попасть в здание. Рядом имелась неприметная дверь черного хода, которая практически всегда была заперта. Дронов разыскал Белова, который, кроме должности сторожа, занимал еще и полставки дворника, и попросил эту дверь открыть.