Легат Пелагий
Шрифт:
Хотя, по мнению Робина, повар все делал совершенно правильно, его маневр вызвал бурю негодавания у сарацинских моряков. И с корабля, и из шлюпки ему кричали что-то по-арабски. Капитан, подскочив к Тиану, закричал ему в самое ухо:
— Поворачивайся и прыгай, мешок к овсом!
Обидевшись на «мешок с овсом», повар оглянулся через плечо на прыгающую внизу шлюпку, набрал побольше воздуха, отпустил руки и полетел вниз, стараясь развернуться в полете и приземлиться на четыре точки опоры. В следующую секунду раздался громкий всплеск и всех окатило брызгами.
— Письмо! — заорал капитан. — Тащите его из воды!
Два матроса,
— Мсье Саладин! Спасите меня!
Бабушка и Робин с замиранием сердца смотрели на эту душераздирающую сцену. Только Кот сохранил чувство самообладания и способность к анализу.
— Я знаю, в чем была ошибка Тиана, — вдруг спокойно сказал он.
— В чем же? — спросил Робин, не отрывая глаз от повара, барахтавшегося в морской пучине.
— В том, что он не воспользовался шторм-трапом! — ответил Кот, показывая на веревочную лестницу, которая свисала с борта корабля над самой шлюпкой. — Бедный Тиан был так растерян, что не заметил его. Но мы не будем повторять его ошибку!
С этими словами, Кот быстро спустился вниз по шторм-трапу, кинул на дно шлюпки мешок с вещами и прыгнул сам точно на ее корму. Как и подобает истинному коту, он мягко приземлился на все четыре лапы. Матросы, которые тщетно пытались вытащить тяжелого повара на нос шлюпки, не обратили ни малейшего внимания на мешок, а сам Саладин был для них невидим.
— Спускай Бабушку! — крикнул Кот Робину.
Вот тут началась самая сложная часть операции. Бабушке уже приходилось несколько раз спускаться и подниматься по веревочным лестницам. Но никто не учил ее прыгать в шлюпки, качающиеся на волнах. Чтобы с Бабушкой не произошло того же, что и с Тианом Обержином, Коту пришлось взять весла, брошенные матросами, и аккуратно подогнать лодку под Бабушку.
— Шайтан, шайтан! — закричали сверху, увидев, как весла гребут сами. Но Кот не обращал на это ни малейшего внимания. Он церемонно подал Бабушке лапу, и та, ни жива ни мертва, опустилась наконец на одну из скамеек-«банок». За Бабушкой вслед спрыгнул и Робин, и операция по эвакуции с корабля успешно завершилась. Между тем, матросам наконец удалось втащить мокрого, полу-задохнувшегося Тиана Обержина в шлюпку, которая сразу же приняла опасный крен. Только тогда они обратили внимание на испуганные крики насчет шайтана, раздававшиеся с корабля. Матросы с удивлением оглянулись, но ничего не заметили, кроме маленького мешка, валявшегося на дне шлюпки. Однако, когда один из них попытался встать у руля, а другой сесть на весла, на сарацин вдруг набросились невидимые твари и стали пихать и царапать их, да еще и кричать и завывать на все голоса. С воплями ужаса оба матроса плюхнулись за борт и поплыли что есть силы от опасной шлюпки.
Довольные Кот и Робин сели на весла, и уже через несколько секунд шлюпка скрылась в тумане, оставив далеко позади сарацинскую галеру, ее сбитых с толку матросов и капитана.
А через десять минут наши путешественники уже высадились на прекрасном песчаном пляже недалеко от места впадения восточного рукава Нила в Средиземное море и принялись сушиться, приводить себя в порядок и восстанавливать боевой дух полумертвого Тиана Обержина. Утренний туман потихоньку
Поскольку Тиан Обержин еще не пришел в себя, было решено сделать привал и подкрепиться изюмом и вяленым мясом. Письмо, изрядно промокшее при купании повара, сушилось на солнышке. Кашемировая шаль, которую Кот обвязал себе вокруг пояса перед эвакуацией, вновь послужила вместо скатерти. Разлегшись на теплом песке, Саладин довольно замурлыкал. Даже Бабушка почувствовала, что радикулит идет на убыль. Один Робин был настроен по деловому. Съев горсточку изюма, он произнес озабоченно:
— Вот, Котуся, не обратил ли ты внимание на некоторое странное стечение обстоятельств? — а потом добавил. — Точнее сказать, на их странное нестечение.
— Какое нестечение? — лениво спросил сонный Кот.
— Помнишь ли ты письмо дворецкого Бумберга?
— Конечно!
— Так вот, из этого письма следовало, что его предок, матрос Бумберг, оказал ценную услугу Императору Фридриху.
— Да, следовало, — подтвердил Кот, не понимавший, куда клонит Робин.
— Спрашивается, когда же он оказал эту услугу? Ведь мы не видели никакого Бумберга на галере «Гогенштауфен», и, я уверен, «Бременский Орел» уже ушел из Брундизия! Ведь, по нашим расчетам, «Орел» должен еше обогнуть всю южную Италию, зайти в Остию, забрать письма Папы королю Франции и выйти в новое плавание 20 сентября, согласно судовому журналу.
— А какой сейчас день? — спросила Бабушка.
— 6 сентября 1221 года, — уверенно сказал Робин. — Это следует из даты на письме, которое везет Тиан Обержин.
Все посмотрели на развернувшийся свиток, с которого соскочила сургучная печать. Письмо Императора Леопольду Австрийскому было датировано первым сентября 1221 года.
— Мы провели пять дней на сарацинской галере! — пояснил Робин. — Вот и получается шестое сентября.
— Действительно, «Бременский Орел» уже должен подплывать к Остии, — согласился Кот. — Но, может, Бумберг еще раньше оказал помощь Императору?
— Не исключено, — сказал Робин. — Надо принять во внимание, что «Орел» — не простой корабль. Он уже принимал участие в транспортировке золота тамплиеров. Не вызывающий ни у кого подозрений ганзейский когг регулярно используют для перевозки важнейших писем, сокровищ, отрубленных рук и тому подобного. Какой напрашивается вывод?
— Вот какой! — с восторгом воскликнул Кот. — Это не простое купеческое судно! Это замаскированный корабль тамплиеров, который они посылают с важнейшими тайными заданиями в разные стороны света!
— Все сходится! — подхватил Робин. — И экипаж его наверняка состоял из переодетых тамплиеров! И матрос Бумберг, следовательно, тамплиер!
— Но как он мог оказать помощь Императору, который относился к Ордену Храма отнюдь не дружески? — спросила подключившаяся к разговору Бабушка.
— Эту тайну нам еще предстоит раскрыть! — торжественно сказал Кот.
Полежав еще немножко на африканском пляже, путешественники обнаружили, что солнце греет все жарче. Бабушка стала оглядываться в поисках тени, Робин и Кот были полны нетерпения отправиться в Дамиетту, и только Тиан Обержин продолжал сидеть у кромки моря, меланхолически сооружая нечто вроде свадебного торта из мокрого песка.