Легенда о Безголовом
Шрифт:
Когда Хмару вели в «газон», я перехватила взгляд Жихаря. А затем он мне подмигнул. И несмотря на то, что мое отношение к местным ментам еще не определилось окончательно, я все же получила удовольствие, заметив, каким взглядом одарил напоследок начальник милиции Стаса и всю его компанию, когда они дружно погрузились в мою машину.
Мало того, что я всю малину испоганила, так еще и оперов на задержание вожу. Темная лошадка, классический случай…
С волос Хмары на стол, за которым сидел оперативник, текла
Во дворе райотдела, прямо у гаражей, Ваську выгрузили из «газона» и, несмотря на его протесты, нагнули и принялись поливать ледяной водой из шланга, которым моют машины. Поначалу задержанный орал, но быстро умолк и только отфыркивался.
Посмотреть на это сбежался чуть ли не весь личный состав городской милиции. Было там и несколько женщин разного возраста, и от попытки выразить протест против такого обращения с задержанным меня удержало нежелание выглядеть белой вороной. Тем более что скоро я поняла – в принципе, это необходимо. Четверть часа ледяного душа если не окончательно отрезвили Хмару, то, по крайней мере, привели его в чувство. Теперь он был мокрый с ног до головы и какая-то тетка – райотделовская уборщица, судя по линялому синему халату, – принесла вафельное полотенце и набросила Ваське на голову. Лупоглазый Вовчик под общий хохот кое-как вытер пленника, после чего его повели на допрос.
Перед началом допроса я проследила, чтобы задержанный написал под мою диктовку заявление, и попросила Жихаря доставить этот документ в прокуратуру. Тот сунул бумажку Андрону, и уже через пять минут на мой мобильный позвонила ничего не понимающая Тома. Пришлось в нескольких словах разъяснить ситуацию, и наконец допрос начался – в моем присутствии.
– Ну, Вась, как сам, как жизнь?
– Ничего. Нормалек.
– Ага. Значит, это от нормальной жизни ты в меня картечью садил?
– Я… да я ж не в тебя…
– Ты с пьяных глаз меня с налетчиком перепутал, угу? После вчерашнего вышел на улицу по малой физиологической нужде, а там – вооруженный бандит с целью ограбления. И ты давай самозащищаться. Так и запишем?
Хмара вопросительно взглянул на меня.
– В самом деле, Василий, лучше бы вам рассказать все, как было, – посоветовала я.
– Госпожа адвокат сама все видела, – подхватил Жихарь. – И любезно согласилась потратить на тебя свое время, чтобы ты лишнего на себя не взял. К примеру, не начал утверждать, что палил не из обреза, а из гранатомета.
– Чего это? – уставился на опера Хмара.
– Не сбивайте его. Дайте человеку собраться с мыслями, – встряла я.
– Так какие у тебя там мысли, Вась?
– Чего вам вообще надо? Приходят, ломают дверь, хватают…
– …Стреляют, – в тон ему подхватил Жихарь. – Слушай, Хмара, неохота мне на тебя свое и чужое время тратить. Ты стрелял в работников милиции. Незаконно хранил огнестрельное оружие. После твоих утренних салютов любой эксперт-баллистик подтвердит, что этот обломок охотничьего ружья стреляет, и вполне убойно. Итак, оружие это можно считать боевым. Мы с тобой еще даже не начали серьезный разговор, а у тебя уже две, – он протянул через стол могучую руку с парой растопыренных пальцев, – целых две серьезные статьи. Все, что мог, ты уже сам для себя сделал. Поэтому давай лучше спокойно поговорим. А?
– Ну… О чем?
– К примеру, о том, почему ты пытался сбежать и начал отстреливаться.
Хмара повернул опухшую физиономию ко мне, и в его глазах я прочитала все, что когда-либо знала об отчаянии. Не найдя поддержки, он уронил голову и уставился на красный казенный линолеум.
– Как там Валентина? – сменил тему Жихарь.
– Какая? – буркнул Хмара, не поднимая головы.
– А то ты не знаешь. Хорошо, не буду тебя мучить: гражданка Глубокая. Известна тебе такая?
– Ну, знаю…
– Слава богу! Давно виделись?
– Я что, крестики в календаре ставлю?
– Вчера? Позавчера? На прошлой неделе?
– Вчера меня в городе не было.
– А где ты был? Тебя вроде на рынке видели.
– Может, видели, может, нет… – То ли мне показалось, то ли в голосе Хмары в самом деле мелькнула тень надежды. Хотя я точно знала – засаду возле его дома держали с прошлой среды. А выставили ее через два дня после убийства Николая Дорошенко, недолгого сожителя Валентины Глубокой – зазнобы моего, с позволения сказать, клиента. – Кто, говорите, видел?
С этого момента разговор явно начал интересовать Хмару. Он даже выпрямился на стуле, в его глазах появилось почти осмысленное выражение. Я решила воспользоваться этим, но Жихарь меня опередил.
– Кто видел – я тебе потом сообщу. Меня интересует, был ли ты в Подольске после третьего сентября. Нет, даже раньше – после первого.
– Начальник, серьезно – у меня память на даты не того…
– Ладно, – покладисто кивнул Стас. – Давай с прошлого понедельника начнем. Где ты был третьего?
– Весь день таксовал.
– Так, а во вторник, четвертого? Давай, вспоминай…
– Вроде бы тоже таксовал. В Хмельницкий два раза смотался, один раз в Каменец, там тоже клиентов подобрал…
– Видишь, как складно. Кстати, а где твоя машина?
Хмара вдруг испугался. Причем так явно, что Жихарь заметил этот испуг одновременно со мной и мгновенно переключился:
– Черт с ней, это сейчас не важно. Машина твоя, где понадобилось, там и оставил, правда?
– Ну да…
– А в прошлую среду где ты был?
Я решила вмешаться:
– Секундочку. Василий, вы лучше назовите имена тех, кто может подтвердить, что в такие-то дни видели вас в городе. Пусть вы даже не ночевали дома, это ваше право. Но, если ночевали где-то в другом месте, лучше сказать, где именно.
– Зачем?
– Чтобы свидетели подтвердили ваше алиби. Знаете, что такое алиби? – Хмара кивнул. – Знаете, для чего вам оно? – Хмара помотал головой. – Хорошо. Значит, вы не чувствуете за собой никакой вины?
– Угу. Не чувствую, – согласился мой клиент.