Легенда о Безголовом
Шрифт:
Хмара жил на окраине, в частном секторе, который в городках вроде Подольска начинается сразу за пределами центра. В Подольске же было так: от единственной в городе площади в четырех направлениях расходились четыре улицы, застроенные «хрущовками». Особняком, прямо за горсоветом, высилась единственная в городке девятиэтажка, лифт в которой давно не работал, отчего продать квартиру в нем выше пятого этажа было куда сложнее, чем какой-нибудь курятник с дощатым сортиром во дворе. Ну а дальше, по обе стороны всех четырех так называемых центральных улиц тянулись одноэтажные, а кое-где и двухэтажные частные дома.
Томка как-то
Я подозревала, что логово Васьки Хмары вряд ли выглядит привлекательно. Но и вся эта часть Подольска как-то выглядела хуже. По дороге мне разъяснили, что улицей, на которой обитает наш клиент, фактически заканчивается город, а его дом – чуть ли не предпоследний на ней. И это, оказывается, паршиво. При неудачном раскладе Хмара может рвануть через поле в лесополосу, и для того, чтобы перекрыть ему путь к отступлению, сил у нас просто не хватит. Да и не стоит париться. Одно из окон дома смотрит в поле, спрятаться там негде, поэтому лучше положиться на то, что этот участок, по крайней мере, хорошо простреливается.
Из чего я сделала свой вывод: опера совсем не прочь пострелять по движущейся мишени.
Вообще по пути сюда я узнала много интересного. Ко мне в машину набилась половина личного состава местного уголовного розыска. Причем все эти сыскари занимались не только Подольском, но и территорией района. На задержание они выехали по собственной инициативе, хотя начальство проинформировано и скоро тоже подключится к операции. Поэтому высказывание одного из коллег Жихаря, лупоглазого Вовчика с пучками волос, торчащих из ноздрей и ушей, вовсе не показалось мне шуткой. А заявил он буквально следующее: «Лучше б у него ствол оказался: погасили бы за вооруженное сопротивление – и оба дела на хер закрыты!» Все четверо приняли это с одобрительным хохотом, а я только слегка прикусила язык, чтобы до срока не лезть куда не просят.
Хотя ты и без того уже влезла, подруга.
Асфальтом в этой части города даже не пахло. И, очевидно, не скоро он тут появится. Поэтому неизвестно, когда здешние дороги лучше – когда сухо или после дождя. Сухо – машина вся в пыли. Мокро – скользкий грунт, колеса буксуют, приходится долго и нудно отмывать борта от грязи. Остановившись по просьбе Стаса там, где от одной улицы вправо ответвлялась другая, я толкнула дверь со своей стороны, собираясь выйти.
– Лучше посидите тут, – стиснул мой локоть Жихарь.
– Это еще почему? Мы же вместе приехали.
– Мы по пути хоть и валяли дурака, но тут всякое может случиться. Васька – тот еще фрукт. Поэтому просто подождите… И вообще, знаете что? Езжайте-ка лучше домой, от греха подальше.
– Хороши заявочки! – Я решительно освободилась. – Значит, использовали женщину, получили свое – и
– Стас, погнали! – встрял лупоглазый Вовчик. Пока мы препирались, все опера уже выбрались из машины и рвались в бой.
– А ну вас! – махнул рукой Жихарь и, достав пистолет из кобуры, полез наружу.
Или менты здесь такие агрессивные, или я недооцениваю серьезность ситуации. Похоже, они и в самом деле готовы пострелять. К счастью, вся группа захвата была уже поглощена процессом и на меня престали обращать внимание.
План операции был выработан буквально на ходу и не отличался выдающимися тактическими находками. Лупоглазый Вовчик должен был пробраться через двор соседнего дома, а затем огородами зайти в тыл дома Хмары с правого фланга и засесть там. К нему присоединился неизвестный мне молодой паренек, неизвестно откуда нарисовавшийся рядом с оперативниками. Должно быть, решила я, это тот самый Пашка Пархоменко, который накануне сменил Жихаря и сообщил о появлении «объекта». Гриша в паре с коротышкой, которого все звали Андроном, начали огибать дом слева – там виднелся только гниловатый забор, за ним – открытая местность, прямой путь к лесополосе. Сам Жихарь, засунув пистолет в карман джинсов так, чтобы пола расстегнутой куртки скрывала контуры оружия, двинул через калитку прямо к крыльцу.
Приняв решение не соваться в зону вероятных боевых действий, я остановилась метрах в десяти от ограды жилища Васьки – так, чтобы видеть весь двор. Стас показался почти сразу. Он двигался неторопливо, вразвалку, словно шел в гости к старому знакомому. До крыльца оставалось всего несколько шагов, когда дверь распахнулась и прямо навстречу оперу вылетел растрепанный и сонный мужик. Даже отсюда я видела его опухшую физиономию. На ходу он пытался расстегнуть штаны: явно не ждал ранних гостей и собирался помочиться прямо с крыльца, так сказать, по-домашнему.
Жихарь застыл на месте.
Остолбенел и мужик.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, но первым из ступора вышел Стас:
– Здорово, Вася!
– Ага, – послышалось в ответ.
А затем Васька Хмара с ловкостью кенгуру прыгнул обратно в дверной проем. Не менее проворный Жихарь одним прыжком взлетел на крыльцо, но опоздал: дверь захлопнулась прямо перед его носом. С места, не разгоняясь, Стас ударил в нее могучим правым плечом. Но хотя жилище Хмары производило впечатление избушки на курьих ножках, дверь в его логово оказалась на удивление прочной.
Второй удар.
Третий.
В ответ на четвертый внутри что-то глухо громыхнуло.
Стас мгновенно присел. Перекатился с крыльца на землю. Уже лежа на боку, выхватил пистолет и, когда снова громыхнуло, несколько раз выстрелил в ответ, целясь в дверь.
Я ни разу не видела перестрелки вживую. И хоть внутренний голос тут же успокоил меня, подсказав, что там, где я стою, – мертвая зона, все равно стало не по себе. При этом я прекрасно сознавала, что Хмара открыл огонь первым, и все-таки мне не хотелось, чтобы прямо на моих глазах четверо оперов пристрелили живого человека. Между тем остальные участники операции не теряли времени – с разных сторон они кинулись к дому, мгновенно его окружили, прозвучал еще один выстрел, и послышался звон разбитого стекла. Внутри опять глухо громыхнуло, но теперь стреляли уже не в дверь. Затем кто-то, кого я не видела, гаркнул: