Легенда о черном алмазе
Шрифт:
– Все же чего он от вас добивался?
Анка все рассматривала «браслеты» на своих запястьях.
– Он все к дедушке Макарычу приставал.- И Кудряшка округлила глаза, сделала страшное лицо, прохрипела надрывно: - «Где Васильев припрятал камень?.. Говори, где?.. Иначе убью и тебя, и девчонку. Говори, старая кляча, где?..»
Парень спросил сочувственно:
– А ты, бедняжка, плакала?..
– Нет,- твердо сказала девочка.- Плакать, чтобы он радовался?.. Нет!..
Задержанного при попытке нападения на демобилизованного офицера Дмитрия Ветерка препроводили в шахтерский городок
В отделении милиции его поместили в комнату с надежной решеткой за оконной рамой. В комнате поставили койку, набросили свежий матрац, дали подушку и чистое белье, и он сразу же обратился к дежурному:
– Разрешите прилечь?
– Нет,- сказал дежурный милиционер.- Сначала я свожу вас в баню.
Задержанный усмехнулся:
– Значит, комфорт?..
– Чтобы не развели насекомых,- уточнил дежурный.
Одеваясь после горячего душа во все чистое, задержанный видел, как уборщица, брезгливо кривясь, ошпаривала из шланга кипятком кабину, в которой он мылся.
Утром вместе с дежурным в комнату вошли двое пожилых мужчин в белых халатах: хирург и психиатр. Задержанному пришлось снять рубаху, прыгать и приседать, глубоко дышать и задерживать дыхание, поднимать руки, закрывать глаза, показывать язык, а затем вместе с врачами искать на своем теле следы ранений.
– Недавно вы утверждали,- допытывался хирург,- что были трижды ранены. Покажите шрамы…
Задержанный нагло ухмыльнулся:
– Не помню, господин доктор. Я псих…
Опытный доктор проходимцу, конечно, не поверил: простукивал молоточком, колол маленькой иглой, задавал самые неожиданные вопросы и в заключение сказал:
– Ваша болезнь в немецко-фашистских войсках, увы, с первых дней войны носит массовый характер. Название этой болезни - бешенство наживы. Ее следует лечить не по рецептам врачей - по статьям уголовного кодекса.
С тем доктора и ушли, а Ганс (это был он) валялся на койке до самого вечера, поминутно ожидая вызова на допрос, но о нем, казалось, забыли. И лишь через неделю дежурный, приоткрыв дверь, бросил небрежно:
– Минута на сборы!..
И вывел на улицу.
Бруфту уже не раз доводилось бывать в этом шахтерском городке. Как быстро летит время! Будто еще вчера ходил он по этим улицам, и ему хорошо запомнились руины рабочих жилищ, подорванные копры шахт, обугленные стены школы, магазинов, больницы. Окруженный отборной охраной, он с усмешкой смотрел тогда на этот развороченный городок, а редкие прохожие спешили укрыться от его колючего взгляда.
«Если бы фюрер подарил мне, ну, хотя бы этот разрушенный городишко,- мечтательно говорил Бруфт своим приближенным,- я поднял бы детей из колясок, согнал бы в единый гурт стариков и калек и заставил бы их работать… работать… работать! А в случае ослушания - плетью… плетью… плетью… Уверяю вас, эти шахты вскоре дали бы фатерлянду уголь… Эшелоны отличного угля!.. А мне, при моей скромности,- он тихонько смеялся,- тоже осталось бы на мелкие расходы…»
Еще ему припомнилось, как сюда приезжали видные немецкие промышленники, и он был удостоен короткой беседы с одним из них. Бруфт спросил: «Достаточно ли будет нам, немцам, десяти лет, чтобы отстроить эти городки и восстановить шахты?» И важный промышленный туз протянул неопределенно: «Десять… а может быть, и пятнадцать… и двадцать лет».
Совсем
Зная, как тщательно был укреплен правый, гористый, берег Донца, Бруфт нисколько не сомневался, что передовые части Советской Армии будут без промедления отброшены за реку. И немцы действительно предприняли довольно мощную контратаку. Но в решающий час на помощь бойцам поспешил 176-й стрелковый полк 59-й гвардейской дивизии под командованием майора Ковалева. И тогда в старейший город Донбасса - Лисичанск - грозным обвалом с круч ворвался 1005-й полк полковника Русакова… Еще, казалось, были горячи эти камни мостовых после артподготовки наступавших… Еще как будто дымились огромные черные воронки от снарядов и бомб… Но - удивительное дело!
– кто-то уже успел разобрать длинную гряду развалин и сложить в аккуратные штабеля уцелевший кирпич…
Шагая узким тротуарчиком впереди конвойного, Ганс Бруфт украдкой озирался по сторонам. Отдельные домики уже сверкали стеклами и краской, ярко пестрела тканями витрина магазина, в переулке белел свежими брусьями новый сруб колодца… На вершине копра, в перекрестьях его железной клети, деловито вращались могучие шкивы… Над зданиями шахты стлался синеватый дым и вспышками взлетали белоснежные клубы пара… Значит, шахта уже работает?.. И не какая-нибудь второстепенная шахтенка - мощная шахта!.. Для того, чтобы она стала выдавать добычу, шахтерам Пролетарска понадобилось не десять и не двадцать лет - всего лишь год с небольшим!
И Ганс растерянно произнес это слово: год! Что произошло в его жизни за этот год?.. Поиски, суета, приступы смертельного страха, перемены внешности, грим, парики, а камень… проклятый камень так и не дался в руки! Впрочем, однажды все-таки дался… Но и руки, и лицо, и плечи Ганса после того обожжены черной молнией… После той встречи с лихим наездником в серой кубанке и с невиданным оружием в руке он, Ганс Оскар Бруфт, столь уверенный в своей отваге, был окончательно сломлен…
Вот и теперь, завернув по команде конвойного в какой-то двор, где у раскрытых дверей гаража глуховато рокотал мотор полуторки, Ганс вздрогнул и опустил голову.
В сторонке от машины стояли трое ребят. Они молча смотрели на него, сложив на груди руки. А эта беленькая девчонка - сколько презрения в ее взгляде! Он прошел перед ними, разглядывая носки своих ботинок…
Бруфт еще раз взглянул на копер: над железной громадиной трепетным сильным крылом летело, одолевая ветер, алое знамя…
Когда двое конвойных сопровождали Бешеного Ганса на полуторке в областной центр, один из них спросил из любопытства:
– Как же случилось, «завоеватель», что ты, с пистолетом в руке, не устоял против самого обычного арапника?
Видимо в растерянности, Ганс перешел на немецкий:
– Вас ист дас… арапник?..
– Наш Митя Ветерок,- пояснил конвойный,- имел при себе лишь одно оружие - арапник. Это охотничий кнут с длинным плетеным ремнем и короткой ручкой.
Бруфт затряс головой, замахал руками:
– Нет… О, это неправда!.. У него было тайное оружие. Оно ударяло черным зигзагом со всех сторон… Я никогда не сталкивался с таким оружием. Оно прожигало до костей и мутило рассудок… Что против него пистолет? Игрушка.