Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир
Шрифт:
— Ингоев? Что с тобой?
— И я рад вас видеть. И, отвечая на ваш первый вопрос, сообщаю: мы выиграем любой суд. Пояснить, почему? Во-первых, вы не растили Гедовин до школы — она жила у бабушки, а у вас всего один месяц перед самой школой. Значит, приоритет «жить с родителями» снимается. Во-вторых, вы не оплачивали ее обучение — и не надо говорить мне, что это не правда. Так как в последнее время госпожа Руяна плохо себя чувствовала, я от ее от имени отправлял деньги в школу в Белмире. Если учесть, что я сам писал от ее имени завещание, а все ее имущество переходит к Гедовин — вам очень удобно определить ее в монастырь, ведь тогда только третья часть ее наследства перейдет храму, а остальное достанется близким родственникам, то есть вам. Вашу жену, думаю, вы в расчет не берете.
Кай усмехнулся.
— Да, но ты не учитываешь того, что мои корыстные помыслы надо еще доказать, впрочем, я не буду судиться с тобой из-за этого. Знаешь, почему? Потому что я, — он повысил голос и огляделся, как бы призывая людей в свидетели, — отказываюсь от своей дочери. Ее у меня нет! — громко, отчеканивая каждое слово, произнес Кай и добавил. — Храм дал мне на это благословение.
Гедовин вздрогнула. Каждое слово отца она воспринимала как удар, но Дан тоже усмехнулся.
— В Рувире это больше не действует. Отныне Рувир — часть Истмирры, а это светское государство, и отказ от дочери, даже с благословения храма, не имеет юридической силы. Гедовин была и остается вашей дочерью, а ее наследство не перейдет к вам автоматически, будь этот отказ действенным.
— С чего ты взял, мальчик, — снисходительно спросил Кай, — что Гриальш так просто отдаст Рувир?
— Потому что, — заявила ему Гедовин, которая никуда не отходила и слышала весь разговор царя Изяслава с господином Бросновым, — сам господин настоятель Храма признал возврат Рувира! И мы отстоим город у Тоймы, если потребуется!
Внезапно Кай рассмеялся. Однако его веселья никто вокруг не разделял, в то время как поблизости все еще оставалось достаточно много зевак, которым было весьма интересно, кто этот молодой человек, которому поклонились и царь, и настоятель Храма. Кто-то сказал, что это заммэра Ингоев, да и подошедший мужчина так его назвал, но многие знали, как он выглядит и сейчас, приглядевшись понимали: это действительно он. Услышав слова Кая, многие возмутились, и некоторые выразили свое возмущение вслух.
— Чего смеешься? Девочка дело говорит!
— Да! Мы будем отстаивать Рувир!
Эти и подобные возгласы раздавались то тут, то там, кто-то выступил вперед, кто-то размахивал кулаками, обещая Каю в ответ фактическое подтверждение своих слов.
— Это мы еще посмотрим! — огрызнулся Кай. — И, надеюсь, вас всех еще заставят поплакать за такие речи. А ты, — обратился он к Дану, — ты — приспешник Алины и ответишь за это!
— Перед кем? — спокойно ответил ему молодой человек.
Кай, скрипнув зубами, развернулся и пошел прочь, люди расступались перед ним, отправляя вслед массу замечаний. В этот момент кто-то заметил дым, поднимающийся с северо-восточной стороны города. Все обернулись в ту сторону, а Дан уже прикидывал в голове, что можно сделать.
— Нужно ехать туда, — сказал он, но подойдя к лошади, едва не упал, успев ухватиться за седло.
— В той стороне должен быть Драгомир! — возразила Амалия. — Наверняка, он может что-то сделать!
— Наверняка, но мы все равно поедем туда, я должен.
Обреченно вздохнув, Амалия уступила. Дан первым сел в седло, следом Амалия, расположившись позади него. Она взяла поводья.
— Ну не настолько уж я и немощен.
— И все-таки я тебе помогу, — произнесла она у самого его уха.
Для Гедовин и Модеста особых указаний не требовалось, они взяли вторую лошадь и поехали следом. Однако когда они миновали с десяток улиц, то увидели макушку волны, которую Драгомир направил на горящие дома. Амалия и Гедовин осадили лошадей.
— Хвала все святым! — прошептала молодая женщина.
— А мой дом отсюда недалеко, — сказал Модест. — Раз Драгомир там, может, мы тогда поедем отдохнем?
— Я бы лучше поехал к себе домой, — возразил ему Дан, — хотя бы переодеться, а то рубашка явно не с моего плеча.
Пользуясь возможностью, Амалия прошептала ему на ухо.
— Тебя всего лихорадит, так что едем к Лиану, раз его дом ближе всех.
— Но…
— Не забывай, что поводья у меня, дорогой мой.
— Но, если он узнал, что я… В-общем, я не в том состоянии, чтобы сейчас выяснять с ним отношения.
— Я сама с ним поговорю.
— Правда? — обрадовался Дан. — Спасибо!
— Ну так что? — спросил Модест.
Дан кивнул ему в знак согласия. В доме Нисторина их встретили Борис и Лора, перепуганные последними событиями, начиная с исчезновения Модеста. Они очень обрадовались, увидев мальчика, что с ним все в порядке, что он жив и здоров, если не считать только ссадины и синяка у правого виска. Лора невольно разрыдалась и крепко обняла мальчика, даже Борис обнял его и попросил больше так не делать. Все это Дан слышал как в тумане. Он понял, что, пожалуй, и вправду, не доехал бы до пожара, и рухнул бы где-то на подходе, и он был благодарен Амалии за твердость.
Тем временем на площади перед мэрией собирались люди, чтобы принести присягу своему царю. Все, от мала до велика, шли и шли, вместе с одним из таких потоков к площади направились и Анна с Драгомиром, оба уставшие, сонные и немного подавленные страхом перед тем, что бы творилось в городе сейчас, не останови Драгомир тот пожар.
— Может, пойдем домой? — предложила девушка.
— Нужно бы до мэрии дойти, сказать мэру про войско.
Анна глубоко вздохнула и обреченно сказала.
— Да, к несчастью, ты прав. Если честно, я так устала, что ног под собой не чувствую.
— Я тоже. Иду больше на энтузиазме, чем исходя из реальных возможностей.
— Как думаешь, что нас теперь ждет, когда прибудет настоятель Храма, вряд ли он нас похвалит и погладит по головке?
— Определенно, царю Изяславу, — рассуждал мальчик, — придется проявить чудеса дипломатии, чтобы разрешить вопрос мирным путем. И не только с ним, но и с руководством Гриальша. Я уверен, они еще вернутся.
— Очевидно, что да, — согласилась Анна. — это были стражи храма, а следом должно прийти войско генерала Бастарина, вряд ли тот поверит в мощную оборону Рувира и, скорее всего, просто разработает план, как уничтожить колесницы, ведь того, что это была магия, никто не понял.
— И не должен был понять. Пускай приходят, надо только быть на чеку и ждать их.
Подойдя к площади, они изумились: сколько там было народа, пройти в мэрию так просто не получится, если только пробиваться с боем. Решив найти какого-нибудь стража-проводника, а еще лучше передать тому все важное, ребята стали проталкиваться вглубь. Из-за невысокого роста ни Драгомир, ни Анна не видели, что происходит на сцене, а из-за общего галдежа ничего определенного не слышали. Очевидно было то, что происходит нечто очень важное. Возможно, прибыл сам царь, или вот-вот ожидается его прибытие. Люди переговаривались между собой, и из их разговоров, Анна поняла, что это первый вариант: прибыл царь Изяслав. Те же небольшие размеры, что не позволяли ей и Драгомиру увидеть и услышать царя Изяслава, позволили им довольно успешно двигаться вперед. Их осекали и отправляли в их адрес резкие нелестные замечания, но они не отвечали на это. Впрочем, Драгомир практически не понимал, что ему говорят, а Анне хотелось только одного: поскорее отчитаться и уйти отсюда, лечь спать и не просыпаться до следующего дня. Они никогда не жила в таком темпе, как в эти последние дни, ей ни разу не приходилось бодрствовать всю ночь. И ладно бы она просто благополучно прогуляла эту ночь с друзьями, она же почти вслепую пыталась найти ответ на вопрос, в котором она так и не смогла хотя бы в общих чертах разобраться. Затем ей пришлось ехать верхом, бежать большое расстояние в бешеном темпе, потом ее ударили, а теперь вся эта толпа норовила смести ее и раздавить! Как путеводная нить была для рука Драгомира, которую она боялась отпустить, и сейчас шла за ним, на всякий случай и из виду стараясь его не упустить. Обернувшись, она невольно ужаснулась: всюду были люди и ни конца, ни края этой людской массе она не видела.