Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир
Шрифт:
— И не одевался он так никогда. Он что влюбился?
— Может быть, — с улыбкой ответила Марта. — последнее время он все рассказывал о новой заместительнице мэра Амалии, хотя новые и дорогие вещи сказала купить ему госпожа Руяна, так как в старых он бы просто утонул.
— Новая заместительница? А как же Ларин?
— А Ларин родила второго мальчика!
— Да уж, все изменилось, пока меня не было, — грустно произнесла Гедовин. — Иди, а то, правда, отец что-нибудь неладное заподозрит.
Марта ушла, а Гедовин, подождав немного, спустилась вниз. Смиренно поприветствовав отца и всех остальных, девочка беззвучно села за стол. Отец, действительно, и словом не обмолвился о закрытии границ города, только Бастиан вскользь посетовал на то, что придется торчать в городе неизвестное время, но Кай многозначительно посмотрел
Марта принесла Гедовин платье, которое носили послушницы в монастыре, и которое девочка должна была надеть. Со слезами на глазах, Марта обняла ее и пожелала ей всего самого хорошего, чтобы судьба была к ней благосклонна. Через полчаса Гедовин была в большой парадной, где еще позавчера стоял гроб. Изо все сил девочка старалась не думать об этом, боясь вновь расплакаться.
— Всего две сумки, — произнес отец, выйдя из бокового коридора, — очень хорошо! Гедовин, ты поедешь с монахинями монастыря святой Ильмиры. Если кто-то спросит тебя, то ты должна ответить, что ты послушница, собственно ею ты и будешь это лето. Идем.
Покорно девочка прошла с отцом в крытый экипаж. Сев напротив отца, она потупила взор и сидела молча. Но он сам решил заговорить с ней, когда карета тронулась.
— Ты стала совсем взрослой, Гедовин, Еще три школьных года и тебе надо будет определиться. Какой путь выбрать? — он немного помолчал и продолжил. — Пока я не буду тебя дергать, живи спокойно это лето в монастыре, присмотрись там, подумай, может, тебе там понравится. И, если решишь остаться, я не буду против.
Гедовин вскинула голову, недоуменно посмотрев на него: он что же, прочит ей пусть священнослужителя? Конечно, она понимала, что ее мнение отца мало интересует, но это! Это не шуточное дело. Жизнь в монастыре сулит отречение от всего мирского. Окончив курс обучения там, дальнейший путь будет включать в себя только один вариант — остаться монахиней. Уйти из монастыря можно только через изгнание, навсегда перечеркнув жизнь как внутри храмовой системы, так и внутри общественной.
— Простите меня, отец, но я не хотела бы связывать свою жизнь с храмом.
— Гедовин, — спокойно возразил он, — Ты уже не ребенок, но еще и не взрослая, в таком юном возрасте ты все еще склонна к детской ветрености, поэтому жизнь в храме может казаться тебе скучной и неинтересной, однако со временем ты будешь более серьезно относиться к жизни и, возможно, поймешь, что это именно твое.
— Но… почему? Почему вы хотите запереть меня на всю жизнь в стенах храма?
— Гедовин, я твой отец, и я должен максимально благополучно устроить свою жизнь, даже если ты в настоящий момент со мною не согласна, потом ты поймешь это и будешь мне благодарна.
Возражать Гедовин не стала, она понимала, что это только усугубит положение, подтолкнув отца к еще большей убежденности в собственной правоте, но и согласиться с ним она не могла. Сейчас в ее голове промелькнула дикая идея: надо бежать. Поначалу Гедовин испугалась этой мысли, но потом спустя минут пять, она казалась ей не такой уж плохой. Прикинув в голове, что если Рувир будет сдан, то тогда в нем будут действовать законы Истмирры, единственной страны, где храм не влиял на политическую жизнь государства, и служение на святом поприще могло закончиться простой подачей прошения в местное управление с признанием гражданского статуса. Сразу же для себя отметив, что в Истмирре не считалось позором плакать на похоронах бабушки, Гедовин отметила, что падение Рувира более чем желанно для нее. Пусть отец и упечет ее в монастырь, но когда ей исполнится двадцать лет, она оттуда уйдет. Подумав еще немного, она решила, что сидеть и ждать, она не может. Зато она может, нет, она просто должна сделать все возможное для того, чтобы помочь Гриальшу потерять Рувир. Но как, как это сделать? Спустя еще пять минут Гедовин твердо решила бежать и найти Драгомира, он должен помочь ей. Даже если мнение народа склонится в сторону возвращения к Истмирре, — рассуждала девочка, — то вряд ли Гриальш так просто отдаст Рувир, а значит будут военные действия, где применение магии одной из сторон, станет настоящим оружием хотя бы в силу своей внезапности и необычности. Навряд ли Драгомир что-то помнит из заклинаний, значит, она должна помочь ему и найти книги с заклинаниями. Библиотека! Гедовин знала там каждую лазейку. Более того, она может жить в подземных комнатах, брать еду из столовой, никто бы и не догадался о ее присутствии там, разве что кухарка удивлялась бы: куда девается часть продуктов.
Гедовин степенно попрощалась с отцом, даже поблагодарила его за заботу и пересела в крытую повозку монахинь. Старшая из них, госпожа наставница, сухо поприветствовала девочку и указала ей на место в углу повозки. Сидели монашки на низких сундучках, служащих им и сиденьями, и сумками. Бежать из монастыря, особенно воспитаннице, нереально, значит, надо действовать сейчас. Гедовин внимательно осмотрелась: с ней было четыре монахини, включая госпожу настоятельницу, перепрыгнуть через них ей не удастся, значит, надо переместиться на край и в городе бежать, здесь легче и реальнее затеряться, чем на дороге. Внутри Гедовин все клокотало, сердце бешено билось, но отступать она не собиралась. Повозка отъезжала от самого дальнего храма по отношению к северо-западным воротам, так что у Гедовин было время проявить себя. Через минут семь она стала теребить ворот платья, делать периодические глубокие вдохи, что не могло не привлечь внимание монахинь.
— Что с тобой, деточка? — ласково спросила монахиня, сидящая подле нее.
— Мне что-то душно, — срывающимся сиплым голосом ответила Гедовин, — и меня тошнит, — добавила она, изобразив крайне страдальческий вид.
— Госпожа наставница, — обратилась монахиня к руководителю их маленькой группы, — позвольте обратиться.
— Я слышала, сестра Майя. Гедовин, иди сюда, на место сестры Клавдии. Сестра, пересядьте, пожалуйста.
Гедовин почти в изнеможении села на сундучок сестры Клавдии и, держась за поручень, повернулась к улице. К счастью, повозка представляла крытый фургончик без дверей, так что девочке оставалось только высмотреть удобное место и бежать. Сейчас Гедовин на минуту задумалась над своим решением, а правильно ли она делает? Ведь после этого отец и вовсе может отречься от нее со всеми вытекающими отсюда последствиями. И тут она увидела Модеста, убегающего от нескольких ребят помладше и послабее него самого. Гедовин резко рванулась с места и выпрыгнула из повозки. Изумленная госпожа наставница дернулась, было, с места в надежде поймать ее, но промахнулась, не задев и краешка платья. Гедовин рванула за Модестом, окликнув его, она промчалась как ветер, догнала мальчика и, подхватив его за руку, потащила за собой, за дома. Краем глаза с полуоборота она видела, что повозка развернулась и следует в ее сторону.
— Гедовин, это ты? Но что ты здесь делаешь? — задыхаясь, срывающимся голосом спросил мальчик. — Куда мы?..
— Нет времени объяснять, бежим!
Гедовин мчалась через частный сектор, чудом не налетев пока ни на одного человека, никого не сшибив и ничего не сломав.
— Гедовин! Я больше не могу! — прохрипел Модест, ведь он бежал до этого, быстро бежал, а сейчас еще быстрее.
— Держись! — крикнула Гедовин.
Еще несколько метров и они будут в подземных галереях, ведущих к библиотеке. Модест тоже узнал это место и молил всех святых, чтобы у него хватило сил добежать. Скользнув в городской сточный люк, Гедовин и Модест оказались под улицей, где люди все еще оторопело смотрели на люк, в котором вскрылись дети. Конечно, добропорядочные граждане указали на него монахиням, преследовавшим Гедовин, и те с подоспевшей к ним городской стражей спустились внутрь, но кроме основного коридора, по которому отправился патруль, они ничего не нашли.
Первые несколько минут дети не могли вымолвить ни слова, упав в изнеможении на пол, они пытались отдышаться и хоть немного перевести дух.
— Я сбежала, Модест! — первой заговорила Гедовин.
— Что?!
— Отец собрался упечь меня в монастырь и вообще отдать храму!
— Но ты никогда особо не верила…
— Я знаю! И что я никогда не выйду оттуда, если буду жить в Гриальше, тоже знаю, а вот если я буду жить в Истмирре, то у меня будет такая возможность, поэтому я, хочешь смейся, хочешь нет, решила сделать все, чтобы вернуть Рувир Истмирре!