Легенда о Чудограде
Шрифт:
Дан и Амалия переглянулись, в свою очередь Изяслав внимательно смотрел на них, ожидая, что они скажут. Наконец, Амалия кивнула головой.
Я сделаю все, что нужно. Тем более, что они уже почти готовы к решительным действиям, надо только подтолкнуть их.
Хорошо, спасибо, - Изяслав улыбнулся ей и, переведя взгляд на Данислава, вопросительно посмотрел на него.
Есть несколько хороших вариантов. Только... я хотел бы сначала извиниться. Я понимаю, почему вы так говорили. Простите.
Я рад, что ты меня понимаешь, а сейчас давайте разработаем дельный план.
В эту ночь небо вокруг Амарахаба затянуло облаками, было прохладно и как-то неуютно. Часа в два ночи, когда войска патиров по большей части мирно спали, а патрульные скучали на своем посту, над ставкой противника пронесся беловатый диск, он походил на луну, которая, спрыгнув с неба, пронеслась как запущенное в цель оружие. Несколько патрульных, которые видели странный диск
– Что это такое?
Каждый из числа людей патиров Запада и Востока, включая самих патиров задавали себе этот вопрос. Но очень скоро их стал волновать другой вопрос: что делать и куда им деваться, потому что огромные диски стали перестали двигаться и стали сливаться между собой. Завороженно наблюдая за этим процессом, все просто стояли и смотрели, но когда диски, образовав гигантское неделимое покрывало стали медленно опускаться, все впали в панику: нечто собиралось раздавить их как тараканов в буквальном смысле этого слова. Солдаты бросились бежать, их командиры тоже и только некоторые из них пытались что-то сделать: они требовали от своих подчиненных сгруппироваться, достать оружие и атаковать противника, даже если это не живые люди, а нечто непонятное, огромное и непрозрачное, собирающееся своей массой раздавить их. Часть солдат услышала своих командиров, они заняли позиции, достали луки и стали пускать стрелы, одну за другой. Все стрелы исчезали вникуда, беззвучно, словно пронзая толщу плотных облаков, при этом стрелы не летели по привычной параболе и не падали где-то в стороне, как-будто их кто-то ловил там, в вышине. Наблюдавшие за этим Хаким и Фарид были в состоянии, близкому к панике, надо было бежать, и чем быстрее, тем лучше. Оба патира бросились обратно в свои шатры, схватив все самое необходимое, они выскочили наружу. Лошадей у шатра Фарида уже не было, а последнего коня у шатра Хакима трясущимися руками пытался отвязать молоденький солдат.
– Эй, ты что делаешь?
– проревел Хаким.
Паренек услышал его и, вздрогнув, стал работать еще быстрее, но упрямая веревка не поддавалась. Вытащив кинжал из ножен, Хаким метнул его в наглеца, тот умудрился увернуться и, бросив свою затею, помчался прочь.
Конь тоже боялся, нервно перебирая копытами, он тревожно озирался по сторонам, он даже не узнал хозяина, когда тот подошел к нему. Видя, как животное боится, Хаким понимал, что сначала надо хоть немного успокоить его. Он провел рукой по крупу животного, погладил его голову, даже прошептал пару ласковых слов на ухо: "Успокойся, мы вырвемся!" Вряд ли конь его понял, но уловил интонацию и немного приободрился: с ним рядом хозяин, который всегда поведет его за собой. Освободив поводья, Хаким вскочил в седло и уже хотел пришпорить коня, как что-то выбило его из седла, больно припечатав к земле. Перед глазами Хакима все поплыло, с трудом подняв голову, в которой пульсировала растущая боль, Хаким увидел, как конь убегает вглубь опасного пространства, а на месте, где он сам только что стоял, стоит его второй помощник, злой и растерянный, и тот явно не собирался помогать своему господину. Когда в мыслях немного прояснилось, до Хакима дошло, что именно второй помощник выбил его из седла, намереваясь забрать коня. Похоже всех охватило всеобщее безумие, и он, патир, абсолютно не знает, как с ним бороться. Это было ужасно! С трудом он встал, все кружилось перед глазами, а шум вокруг усиливал головную боль. Внезапно он почувствовал, что кто-то подхватил его и приподнял вверх, затем усадив рядом себя в седло. Прежде чем Хаким отключился, он обернулся, увидев перед собой абсолютно незнакомого ему мужчину - он точно не был из числа его солдат. Тогда кто он? Горожанин?
Оставалось всего метра три между землей и огромным диском, некоторые солдаты инстинктивно наклоняться, не дожидаясь того, когда диск опустится еще ниже, а некоторым приходилось уклоняться от летящих в разные стороны щепок от раздавленных катапульт. Те счастливчики, которым удалось вырваться из под гигантского пресса мчались без оглядки вперед. Но так как войско было расположено у стен города по окружности, то получалось, что люди разбегались в разные стороны, в том числе некоторые из них рвались попасть в город, налетая на стену, они молотили по ней кулаками и умоляли впустить их внутрь. Слыша все это, жители Амарахаба, особенно те, кто находился у городских стен, испытывали двоякое чувство: с одной стороны они радовались победе, а с другой - ужаснулись новому методу. Однако Данислав не преследовал цель раздавить всех и каждого из войска патиров, поэтому в двух с половиной метрах над землей движение гигантского пресса остановилось, а потом исчезла стена вокруг Амарахаба и из города выдвинулся целый отряд, который брал в плен тех, кто остался на территории военного лагеря. В итоге было захвачено двадцать шесть офицеров, в том числе оба патира и почти тысяча солдат. Едва Фарида, скутанного по рукам и ногам привезли в город, как он начал вырываться и с удвоенной силой стал требовать освободить его. Когда же к нему подошла молодая женщина в неподобающем виде, Фарид разозлился еще больше, он уже хотел обрушить на нее праведное слово гнева, но женщина заговорила первой.
Я - Амалия Розина, - представилась она, - даю слово, вас освободят, если вы подпишете мирное соглашение с Южной Жемчужиной. И, если вы еще не в курсе, поясню: так теперь называется это место, новая страна, с новыми правилами.
А больше ты ничего не хочешь, грешница?! Да я лучше буду землю грызть, чем стану выполнять твои идиотские желания, которые ты вообще не имела права озвучивать без моего разрешения. Ты - жалкая женщина, забывшая, где твое место!..
Да, да, да!
– перебила его Амалия, отчего на мгновение Фарид потерял дар речи, он просто поверить не мог в то, что все это происходит с ним.
– В общем, я свое слово сказала, дайте знать, если передумаете. В камеру его, к остальным!
– распорядилась Амалия.
Фарида отвели в подвальную комнату одного из домов в центре, заперли и оставили одного до утра. Сидя в одиночестве, в сырой и темной комнате, Фарид ощутил бессильную ярость, до него только сейчас дошло, что его войско в одночасье разбежалось, а он сам является пленником, и все его мечтания о покорении земель патира Севера рухнули. Он готов был завыть от отчаяния и рвать не себе волосы. А ведь все казалось таким простым и предсказуемым! Его войско и войско Хакима окружат город, рано или поздно, его жители сдадутся, потом они сместят этого глупца Намиба и поделят между собой земли патира Севера. Нет, так просто ничего не бывает! Тем более, что твой противник - посланник сил зла, способный с помощью колдовства творить немыслимые вещи. А ведь изначально Фарид искренне не верил, даже смеялся над известиями о волшебниках! И вот цена его несерьезного отношения!..
Придя в себя, Хаким с ужасом для себя осознал то же самое, добавив к уже имеющейся головной боли новую. В отличие от Фарида его разместили в большой комнате вместе с остальными ранеными, и на всякий случай у всех трех палат выставили охрану.
Тем временем бегущие с поля боя, где по сути и боя-то никакого не было, направились обратно, домой, часть из них вырвалась вперед, остальные подтягивались с небольшим опозданием. Оставленных на местах наместников еще рано утром оповестили о бегущих из-под Амарахаба людей, их всех задерживали и выборочно допрашивали, и все они говорили одно и то же: их едва не расплющило огромным лунным диском. Поверить в такое с первого и даже со второго было сложно, хотя наместники и знали: от магов можно ожидать чего угодно. Бегство солдат из-под Амарахаба вызвало двоякое чувство у коренных жителей земель патира Севера. С одной стороны они испытывали радость, что мнимым освободителям дали отпор, а с другой стороны - некий страх и растерянность. Они не знали, что им делать: заявить о правах на свои земли или, обьединясь с противником, устранить вместе с ним общую угрозу, а потом, предав временного союзника, получить заслуженную награду. Но события торопили их с выбором. Ближе к полудню к ближайшим от Амарахаба населенным пунктам подступили группы вооруженных людей. Среди них были и мужчины и женщины, и рабы и их бывшие хозяева, и даже бывшие священнослужители. Такое единение столь разных групп населения поражало и сбивало с толку местных жителей, находя в душе многих положительный отклик. Им почти не препятствовали и даже помогали, но случалось и так, что повстанцам из Амарахаба местные жители оказывали ярое сопротивление. Уж лучше быть с врагами, чем заодно с мятежниками, посмевшими переступить вековые традиции. О да, традиции всегда имели огромный авторитет, заставляя людей поступать так же, как и их предки, по определённым моделям, но иногда традиции изживают себя, их влияние теряет силу, и люди переступает некогда запретную черту. Не смотря на внешнюю строгость в соблюдении принятых правил, многие жители земель патира Севера утратили внутреннюю приверженность к ним, люди уже не чувствовали их и следовали механически тем традициям, которые, будучи выставленными на проверку, не выдерживали никакой критики. И все-таки иногда лучше держаться буквы закона, даже если он утратил свои силу и значение, так, многие жители Союза из господского класса выступили против мятежников, а если учесть, что и те и другие пока еще были гражданами одной страны, то началась гражданская война.
Едва патир Намиб получил первое донесение об открытом наступлении вглубь страны захвативших Амарахаб людей, как его охватил панический страх, и вместо того, чтобы организовать штаб по противодействию противнику, он, под охраной своих телохранителей, бежал из дворца. Намиб собирался уехать в свое имение на западной границе земель патира Севера. Это имение представляло собой настоящую крепость, окруженное со всех сторон тяжелыми песками, попасть в него можно было только по подземному переходу. Обычно под песками никто никаких тоннелей не сооружал, но здесь слой песка был не таким глубоким, и уже через три метра в глубину начиналась твердая земля. Своих двух жен Намиб отправил вперед на час раньше того, чем покинул дворец сам, и в отличие от жен, он сообщил, что отправляется не в одно из своих трех имений, а собирается обойти постовых, проверить, насколько трепетно они исполняют долг службы.
Накануне вечером Намиба посетил некий Сулим, работорговец, тот самый, который похищал людей из-за реки, лично с ним или с кем-то из его братии Намиб никогда не общался, всеми сделками по продаже и покупке рабов занимались его помощники, оказавшись лицом к лицу с тем, кто накликал на них всю эту беду - ведь не окажись Сулим у проклятого города, не захвати он в плен Амалию Розину, и властитель магии не оказался бы в Союзе. И все могло бы идти своим чередом! Намиб сам собирался устранить Сахаба, а значит, сейчас он был бы тем патиром, каким мечтал стать, патиром, наслаждающимся своим положением. Так что увидев Сулима, Намиб с минуту с боролся с желанием наброситься на него и избить, но потом все-таки позволил ему говорить. Сулим уверял, что у него есть план, как насолить властителю магии. Пожелав ему удачи, Намиб ушел, он не верил в этот странный план, не понимал его и потому остался при своем мнении: надо бежать, пока не поздно.