Легенда о Чжаояо. Книга 2

Фэйсян Цзюлу

Он ловко увернулся от моих пальцев, и в его голосе зазвучали строгие нотки:

– Чжаояо… Веди себя хорошо.

Тогда я просто… передумала, не в силах сопротивляться его чертовски красивой улыбке…

– Хорошо. Чего не сделаешь ради тебя.

Он тихо рассмеялся глубоким и низким смехом, воспламенив и вмиг иссушив мою кровь.

– Шици все еще не нашли?

– Завтра я отправлюсь на Белошелковую гору вместе с последователями палаты Тысячи забот, чтобы обыскать формации.

Это был, пожалуй, самый быстрый способ. Только там, на Небесах, знают, сколько мое

тело провело в той ледяной пещере и долго ли еще протянет. Так что, разумеется, чем скорее я его найду, тем лучше. Однако я сразу подумала о другом:

– Если мое тело не найдено, что же ты закопал в могиле на запретной территории?

Мо Цин дернул рукой, и что-то выскользнуло из его рукава.

– Вот это. Как найдем твое тело, я снова надену его на тебя.

Я присмотрелась к вещице в руках Мо Цина и не смогла сдержать удивленного возгласа.

– Выходит, ты раскопал мою могилу?

– Да, – честно ответил он и вручил мне маленькое серебряное зеркальце. – Считай, что это подарок в обмен на бабочку.

– Не считается! Ты и так мне его подарил, оно уже мое. Как можно подарить одно и то же дважды? И даже хочешь обменять его на бабочку, нечестно! Я отказываюсь!

Я собиралась обмануть Мо Цина и вытребовать что-нибудь новенькое, но заметила, что он вдруг ушел в себя.

– Что такое? – спросила я.

– Как… ты узнала, что это мой подарок?

«Ой…»

Я прикрыла рот рукой. Кажется, проболталась… Я широко раскрытыми глазами уставилась на него. Лунный свет падал на Мо Цина сзади, поэтому его лицо было в тени. Я же стояла напротив, так что мой глуповатый изумленный взгляд наверняка не остался незамеченным.

Много лет назад под древней аркой у горных врат пьяная я провела с Мо Цином ночь, а затем провалилась в глубокий сон. Наутро, пока я крепко спала, он повесил мне на шею зеркальце. Но мое забытье продлилось больше полугода и стерло из памяти все, что произошло за те три дня, поэтому о нашей любовной связи никто даже не догадался и Мо Цин был уверен, что лишь он один знает о той ночи. Эту тайну он запечатал в собственном сердце и никому не раскрывал, мне в том числе. Тогда как я могла узнать, что зеркальце подарил Мо Цин? Я так уверенно заявила, что дважды дарить одно и то же нельзя, однако… откуда все узнала?

Чтобы скрыть удивление, я наклонила голову и в мгновение ока придумала тысячу отговорок. Правда, каждая из них, казалось, была несовершенна и не выдерживала проверки. Поэтому я расслабилась, снова подняла голову и увидела, что Мо Цин все еще ждет ответа. Его глаза испытующе глядели на меня, тая какие-то неуловимые эмоции.

Я стиснула зубы:

– Хорошо! Это была я! Я за все отве…

Мо Цин мгновенно сорвал лист и прижал к моим губам, прервав слова, которые я собиралась произнести.

– Сложи еще одну.

Он решил сменить тему. Я удивилась и все же не стала настаивать:

– Могу сделать стрекозу, хочешь?

Мо Цин наклонил голову, глядя на яркую луну.

– Лучше бабочку. Тогда две бабочки образуют пару.

Я перевела глаза на него, но он отвернулся, а вот его уши порозовели.

Мо Цин прав, не так уж важно, как я узнала о зеркальце, главное, что мне все известно. А раз одно упоминание смущает нас обоих, лучше сохранить это молчаливое взаимопонимание – так он решил.

Я тихо вздохнула и принялась мастерить вторую бабочку. Утихомирить взбудораженное сердце никак не удавалось: двусмысленность, повисшая между нами, давила поистине мучительно. Казалось, наши руки разделил клочок бумаги, в то же время не мешая ощущать тепло от его ладони… Все это просто не могло не задевать струны моей души.

Так и не произнеся ни слова, я закончила поделку. Пока Мо Цин оглядывал ее, первая бабочка вспорхнула с его пальцев, подлетела выше и, дважды покружив вокруг своей пары, унесла ее прочь. На первый взгляд они обе выглядели хрупкими, но, бодро порхая вместе, дарили ощущение радости жизни.

Я взяла Мо Цина за руку и медленно пошла за двумя бабочками из листьев. Губы юноши слегка изогнулись, а тепло его ладони заставило меня влюбиться вновь.

В эту ночь ветер и луна на горе Праха пробудили в моем сердце нежность и любовь, которых я никогда не испытывала прежде…

Глава 11. Смута

К концу часа Крысы Мо Цин переместил нас обратно во дворец Не-зло. Будь наше время не ограничено, я гуляла бы с ним рука об руку еще три дня и три ночи…

После того как душа Чжиянь вернулась, Мо Цин наскоро собрался, взял меч Невыносимой Тяжести и отправился в путь – искать Шици и Цинь Цяньсяня в формациях на Белошелковой горе. Что-то подсказывает мне, что он уже сыт по горло такими днями, когда у него просто не было выбора.

Кроме меча, Мо Цин больше ничего не взял с собой. Впрочем, с его нынешним уровнем духовных сил, какими бы мощными ни были формации, ему ничто не угрожает. Единственная трудность – найти, в какой ловушке застряли Шици и Цинь Цяньсянь.

Двое суток я прождала на горе Праха, бездельничая, обучая Чжиянь чужеземным боевым искусствам и навещая Цзыю на Призрачном рынке. Паренек ходил в обменный пункт и пересматривал свое прошлое каждый день: он очень боялся все позабыть.

И тут я вспомнила о его старшем брате, Цзыюе. Если бы тот умер где-нибудь на горе Праха, он определенно попал бы на Призрачный рынок, однако Цзыю ничего о нем не слышал, а значит, его брат еще жив. Тогда что же он сейчас делает? Раз Цзыюй был мне предан, поладил ли с Мо Цином после моей смерти? Или, покинув школу Десяти тысяч убиенных, в гордом одиночестве теперь бродит по Цзянху?

Я поручила Чжиянь выяснить что-нибудь о Цзыюе. К несчастью, Темные стражи не спешили распространяться о нем и другие ученики тоже ничего не знали, так что расследование не дало результатов.

На третий день Мо Цин все еще не вернулся, зато что-то изменилось на горе Праха, как и во многих стражниках дворца Не-зло. Чжиянь не заметила этого, потому что присоединилась к школе недавно, но я сразу уловила странности. Все нутро говорило мне: что-то не так.

Мо Цин не объявился и на четвертый день. Прошло так много времени, что забеспокоилась даже Чжиянь: