Легенда о Марко
Шрифт:
— Но ты все-таки пришел, — удовлетворенно произнесла она. — И это прекрасно! Мне так не хватало тебя!
Что бы она сама сказала о собственном достоинстве?
Но Линде-Лу просиял от радости. Он был — сама простота и воспринимал все естественно.
— Как хорошо от тебя пахнет, — сказал он, когда она случайно прошла мимо него.
«Спасибо, Мали, — подумала Криста. — Может ты и борец за права женщин, но духи выбирать умеешь! А вообще-то красночулочницы игнорируют косметику».
— Я приготовила скромный ужин, —
— Да, спасибо.
Он всегда отвечал такими простыми фразами.
Она поставила на стол стеариновые свечи, все было продумано до мельчайших деталей. Линде-Лу это показалось прекрасным. Он попробовал и ее самого лучшего красного вина. Она купила его после смерти Абеля, при жизни он не позволял ей этого делать, не желая держать алкоголь в доме. И в этом она соглашалась с ним, ведь двое его сыновей были очень охочими до спиртного.
Но теперь она покупала то, что хотела. В тот день, когда она купила бутылку вина, она почувствовала себя грешницей.
Она отдавала предпочтение средиземноморским винам, французские вина казались ей кисловатыми. Ей нравились крепкие, выдержанные вина с привкусом дуба. Вкус к ним она приобрела в Липовой аллее: Андре тоже любил испанские, греческие и итальянские вина.
Линде-Лу изумленно взглянул на нее, сделав один глоток, и она поняла, что он никогда в жизни не пробовал алкоголя.
«Значит, я совращаю духа?» — стыдливо подумала она.
Но для нее Линде-Лу никогда не был духом.
Достоинства вина он оценил, когда принялся за мясо. В конце концов ей пришлось сказать ему, что двух стаканов вина вполне достаточно для того, кто не имеет к этому привычки.
Вино на него подействовало. Не то, чтобы он был пьян, но вино раскрепостило его, чему она очень обрадовалась. Теперь он непринужденно болтал без всякой скованности и стеснительности, смеялся от всей души. Он стал более чувствителен, так что ей пришлось выбирать слова, чтобы не довести его до слез. Но пару раз это все же произошло. Однако вопрос об их отношениях оставался очень щекотливым.
За все время их маленького ужина она ни разу даже не подумала, что все это происходит в «доме Абеля».
И только когда они встали из-за стола, мысль об этом пришла ей в голову.
Она подумала, не поехать ли ей с Линде-Лу в Осло и не остановиться ли в каком-нибудь отеле. Но потом поняла, что это не нужно. Ничего плохого ведь не произойдет, она имеет право с чистой совестью принимать у себя гостей. Да и ночлег в отеле повлечет за собой новые проблемы. Здесь же можно быть раскованными.
«Почему мои мысли постоянно вращаются по этому замкнутому кругу? — с досадой подумала она. — Почему я не могу мыслить трезво и спокойно, как зрелая женщина, а ныне вдова?»
Но она очень хорошо знала, почему. Во-первых, она много лет прожила в узде, и сам этот брак был для нее хомутом, несмотря
«О, Господи…» — неслышно простонала она при мысли об этом.
Во-вторых, она никогда не могла забыть редкие и короткие встречи с Линде-Лу. Встречи, которые так ни к чему и не привели. Она как-то раз поцеловала его в щеку. А он попросил, чтобы она показала ему грудь, и только. На этом все и закончилось.
Но отношения их были всегда почти невыносимо чувственными. Не стала меньше эта чувственность и теперь.
Во всяком случае, с ее стороны. Как обстояло дело с ним, она точно не знала. Она тайком ловила его взгляды, брошенные на нее, его улыбка ласкала ее, иногда его рука касалась ее руки и тут же отдергивалась…
Ведь ей было уже пятьдесят лет! Неужели он…
Но ведь он же сказал ей:
«Какой красивой ты стала, Криста!»
«Нонсенс! Не вбивай себе это в голову, увядшая фиалка», — мысленно одернула она себя и вышла на кухню, чтобы поставить кофе.
Мысли ее были слегка сумбурными: закон разрешает мужчине жениться на своей племяннице. В этом нет ничего незаконного, с этим нет больше проблем.
Но кто на ком собирался жениться?
Одна ночь. У них была одна-единственная ночь!
Ее руки, держащие банку с кофе, так дрожали, что она просыпала кофе на стол.
Спокойно, Криста, спокойно! И ради всего на свете, не надо плакать!
Она глубоко вздохнула. Ну вот, она снова полна чувства собственного достоинства.
Линде-Лу сидел на диване, толком не зная, что ему делать. Почему Криста ушла на кухню? Разве она не знает, как у них мало времени?
Он стал беспокойным, говорливость прошла. Он не привык к вину, его приятно покачивало, и, в то же время, это лишало его уверенности в себе. И он без конца думал о том, что много лет Криста прожила в этом доме с другим человеком. Он помнил Абеля Гарда, и мысль о нем была для него неприятной.
Но ведь и Криста говорила об Абеле без особой радости. Она не сказала о нем ни одного плохого слова, но в ее красивых глазах неизменно была тень грусти.
Может быть, это объяснялось тем, что он, Линде-Лу, был здесь? Может быть, она сердилась на него за его вторжение?
Как трудно было оставаться в неведении!
И без всякой цели он побрел за нею на кухню. И когда он увидел рассыпанный кофе, увидел ее дрожавшие руки и слезы у нее на глазах, он снова успокоился. Он осторожно взял у нее из рук баночку с кофе и закрыл ее крышкой.
— Я не хочу больше ни есть, ни пить, — тихо сказал он. — У меня в запасе так мало времени.
Они снова пошли в гостиную, сели на диван на порядочном расстоянии друг от друга. Атмосфера стала напряженной и нервозной, никто не знал, как вести себя дальше. Оба сознавали, что подошли к критической точке.