Шрифт:
1
Мать повесила в комнате Терисии подвенечное платье на гвоздик рядом с иконой. Это напоминание о том, к чему ее принудили против воли, чего юной девушке не избежать, если она хоть в грош ставит свою семью. Грош, деньги, богатство: это, кстати, все, что волнует ее семейку. Сестры Тери озабоченны красивыми тряпками и побрякушками, которые отец привозит после продажи товара. Достопочтенный папочка-торговец — зажиточный человек, но ему всегда мало. Будучи верующим, он невероятно жадный и крайне расчетливый. Дочерей наряжает только для того, чтобы привлечь к ним новых ухажеров, побыстрее да повыгоднее продать замуж.
Две
О своем решении объявил прямо за первым ужином, из-за чего потом девушке уже не лез в горло кусок. Сейчас, сидя в запертой снаружи комнате в компании свадебного платья, Тери боролась и с голодом, и с обидой, и с гневом. Ей отвратительно было идти замуж за человека, который изъясняться на ее родном языке даже не может, который по ее меркам старый и некрасивый, да еще увезет неведомо куда. Девушка не раз слышала, что в краях, где мужчины ходят в тюрбанах, жен принято мучать, делать их рабынями и заставлять круглыми сутками работать без минуты отдыха. Такой судьбы Тери совсем не хотела, а потому ждала глубокой ночи, чтобы бежать. И почти дождалась.
Через некоторое время возня в их доме затихла, все свечи погасли, разговоры прекратились. Терисия осторожно выбралась из-под мягкого одеяла. На дворе осень, а печи в доме мать топить не велит — экономит; дрожа от холода, девушка нащупала одежду, спрятанную перед сном, наспех натянула ее, не забыв про дополнительные теплые чулки и вторую толстую льняную рубаху под платье да кожух на овечьем меху. Дрожь в конечностях ушла. Тери напомнила себе то, для чего она собралась бежать из дома, и вновь наполнилась решительностью.
Не издавая громких шорохов, она выгребла из своих схронов абсолютно все драгоценности, коих, конечно, было немного. Матушка с папашей драгоценности в руки не давали просто так, разве что на выход, чтобы похвастать перед соседями или родственниками. Тери любила эти побрякушки терять или же у нее их якобы воровали — теперь всё, числившееся потерянным и украденным, было в мешочке за пазухой. Девушка не могла не бросить последнего взгляда на платье, переливающееся шелками в свете лунного света из окна. Она смотрела на него и будто слышала свадебную музыку, а потом представила, как разозлится папа из-за побега. Ее бросило в жар от ужаса, но Тери одернула себя. Столько ценной заморской ткани на платье потрачено, и наверно, оно стоит немало. Перекрестившись перед иконой и мысленно прочитав кратчайшую молитву, недолго думая девица и наряд засунула в мешок, где уже лежали ее сменные вещи.
Самое сложное было выбраться из дома, ведь Тери приходилось впервые в ее жизни лезть из окна. Хорошо, что падать было невысоко, а от волнения девушка не ощущала боли в расшибленном колене. Она кралась под стенами мимо сарая, где похрюкивали свиньи, до самой конюшни, там в потемках седлала одну из спящих кобыл. Животное как назло упрямилось, просыпаться не желало.
— Да чтобы ты сдохла, скотина, вставай! — нетерпеливо прикрикнула наконец Тери.
Лошадь тут же поднялась, узнав знакомый голос той, кто ее всегда кормила, но вместе с этим загавкали сторожевые собаки. Хозяйство большое, потому семья Терисии держала их восемь. И все восемь до ужаса громкие, девушка понимала это, а потому как можно быстрее примостила на лошадь седло, на скорую руку затянула ремни. А в хозяйском доме уже загорелся свет. Родители проснулись!
Тери села верхом, пустила кобылу галопом прямо через огород, он в это время года был давно вспаханным и пустым. Ветер от быстрой езды дул в лицо, начали слезиться глаза, а девушка с трудом старалась удержать поводья да не выпустить мешок со своими пожитками и платьем. Страха девушка не чувствовала, побег давался на одном дыхании, на едином чувстве обиды и негодования. Впрочем, Тери даже толком не понимала куда бежит, как следует распланировать свое будущее тоже она не успела, да и не считала это таким уж важным. Главное добраться до большого города, а там видно будет.
Лошадь быстро пересекла поле и вскоре уже вышла на дорогу. От родного села Тери отъехала довольно далеко, но не переставала оглядываться, опасаясь погони. Тем временем быстро скакать лошадь устала и постепенно перешла на размеренную ходьбу, дорога же достигла того участка, где огибает лес. Девушка теперь не только оглядывалась, страшась погони, но и постоянно всматривалась в черную чащу: где-то ветки странно зашевелятся, то звук какой-то подозрительный резанет слух. Никогда еще Терисия так далеко не отходила от дома. Отец не вывозил дочерей за пределы села, а мать запрещала даже ходить поблизости леса, не то что заходить под сень его деревьев.
Беглянка вспомнила страшные истории, которыми их с сестрами пугали в детстве, и по коже пробежали мурашки. «Нет, это выдумки!» — Тери впервые за эту ночь стала так сильно бояться, что готова была при новом шорохе со стороны леса повернуть кобылу назад, вернуться домой. Но прежде, чем какой-либо звук успел ее испугать, она вновь обернулась, и сердце ушло в пятки. Со стороны села ехала дюжина всадников, поднимая за собой клубы пыли. Гонятся за ней!
Паника. Девушка моментально вообразила свое наказание, когда ее догонят — выпорют так, что места живого не останется. Фантомная боль от розог, ремней, палок, камней; Тери посмотрела на длинную дорогу впереди, понимая, что, сколько бы она не гнала свою хилую лошадь, ей никогда не скрыться от преследователей. Но был и еще один выход — свернуть в лес и будь что будет. Она развернула кобылу, ударила ее по крупу, и уставшее животное опять поскакало в заданном направлении.
Казалось, вот-вот они вместе с кобылой врежутся в очередное дерево, что в кромешной тьме было сделать проще простого. Но не врезались. Несколько раз лошадь пыталась замедлить шаг, а Терисия все погоняла ее, даже не прислушиваясь к тому, гонится ли за ней кто-то или уже нет. В конце концов, животное утомилось окончательно, бежать не хотело, сколько бы девушка не била. В полутьме брела кобыла с наездницей еще очень долго, а когда через густую листву леса стали пробиваться рассветные лучи, лошадь вдруг пала ниц и начала валиться на бок на сухую листву.