Легенда о принце Ахмеде аль Камель, или Паломник любви
Шрифт:
– Вперед, преданнейший из вестников, - сказал он. - Лети над горами, долами, реками и равнинами; не отдыхай в садах, не опускайся на землю, пока не вручишь это послание госпоже моего сердца.
Голубь поднялся высоко в воздух и стремительно понесся все вперед и вперед, не отклоняясь от прямого пути. Принц следил за ним до тех пор, пока он не превратился в неуловимое пятнышко на облаках и не исчез наконец за горами.
День за днем поджидал он гонца любви, но его ожидания были тщетны. Он начал уже винить его в легкомыслии и забывчивости, как вдруг как-то вечером, перед самым заходом солнца, верный голубь влетел в его горницу и, упав у его ног, испустил дух. Стрела какого-то шалого лучника пронзила насквозь его грудь, но он боролся со смертью, пока не выполнил поручения. Склонившись над этою благородною жертвою преданности, опечаленный принц заметил на шее голубя жемчужное ожерелье, к которому была привешена небольшая, исполненная на эмали миниатюра. Она изображала очаровательную принцессу в цветении ее юности. Без сомнения, то была неведомая красавица. Но кто она? Где она? Как приняла послание? Был ли этот портрет знаком одобрения его страсти? К несчастью, смерть верного голубя оставила все это в тайне и под сомнением.
Принц глядел и глядел на портрет, пока глаза его не застлали слезы. Он прижимал его к губам и к своему сердцу; он часами смотрел на него и почти умирал от наплыва нежности. "Милый образ, - говорил он, - но увы - только образ! Вот теперь твои живые влажные очи нежно устремлены на меня, и твои алые губки как будто готовы произнести слова одобрения. Пустые мечты! Разве не так взирают они и на более удачливого соперника? Но где, где в этом огромном мире могу я надеяться обнаружить оригинал? Кто знает, какие горы, какие царства лежат между нами, какие преграды могут встать на пути? И, быть может, сейчас... да, да, сейчас, в это мгновение она окружена толпою поклонников, а я, узник башни, предаюсь обожанию тени!"
Наконец принц Ахмед принял решение: "Я убегу из дворца, - сказал он себе, - ставшего для меня ненавистной тюрьмой; отныне я - паломник любви и пойду искать по свету неведомую принцессу".
Бежать днем, когда все бодрствовали, было бы делом почти невозможным, но ночью дворец охранялся довольно небрежно, ибо никому и в голову не приходило, чтобы принц, который всегда покорно сносил свое заключение, попытался выйти на волю. Но как направить свой путь темной ночью, не имея ни малейшего представления об окружающей местности? Тут, однако, он вспомнил сову, которая привыкла слоняться ночь напролет и которой, конечно, ведомы все ходы и выходы. Разыскав ее в обычном убежище, он спросил: хорошо ли она знает страну? Сова ответила взглядом, преисполненным сознания собственной важности:
– Тебе, должно быть, известно, о принц, что мы, совы, принадлежим к весьма древнему и многочисленному, но обедневшему роду и владеем во всех областях Испании разрушенными дворцами и замками. Едва ли сыщется хоть одна башня в горах, крепость на равнине или старинная цитадель в городе, где бы не обитал мой брат, дядюшка или какой-нибудь родич; во время странствий, предпринимаемых мною, дабы повидать мою многочисленную родню, я обшарила каждый угол и закоулок, и теперь во всей стране нет ничего, что оставалось бы для меня тайной.
Выяснив, что сова столь сведуща в географии, принц был чрезвычайно обрадован и поведал ей по секрету о своей нежной страсти и задуманном бегстве, убеждая ее стать его спутником и советником.
– Что ты! - воскликнула сова, смерив его недовольным взглядом. - Разве я принадлежу к числу птиц, которых можно вовлечь в любовные шашни... я, все время которой посвящено размышлению и луне!
– Не обижайся, о достопочтеннейшая сова, - ответил принц, - забудь на время о размышлениях и о луне; помоги мне бежать, ты будешь иметь все, чего только ни пожелает твое совиное сердце.
– Всем этим я и без того обладаю, - сказала сова, - несколько мышей удовлетворяют мой скромный стол; эта дыра в стене достаточно просторна для моих научных занятий; что же еще нужно философу?
– Подумай, о самая высокомудрая между совами, что пока ты хандришь в своей келье и рассматриваешь луну, твои таланты пропадают для мира. В один прекрасный день я стану государем и смогу предоставить тебе важную и почетную должность.
Сова хотя и была философом и стояла выше всех обыденных житейских желаний, все же не могла побороть тщеславия и в конце концов согласилась сопровождать принца и быть на время паломничества его проводником и наставником.
Замыслы любящего обычно претворяются в жизнь без промедления. Принц собрал свои драгоценности и взял их с собой в качестве дорожной казны. В ту же ночь при помощи шарфа он спустился с балкона башни на землю, перебрался через внешние стены Хенералифе и, следуя за совою, еще до рассвета укрылся в горах.
Здесь он и его ментор* держали совет относительно маршрута предстоящего путешествия.
______________
* Ментор - наставник, воспитатель (Ментор - имя воспитателя Телемака, сына Одиссея, ставшее нарицательным). (Прим. пер.)
– Если хочешь знать мое мнение, - сказала сова, - я посоветовала бы отправиться сначала в Севилью. Ты должен знать, что я побывала там - тому уже много лет - с визитом у дядюшки, весьма достойной и знатной совы, который жил в разрушенном крыле алькасара* этого города. Во время ночных скитаний по городу я часто видела свет в окне одиноко стоявшей башни. В конце концов я однажды опустилась на один из ее зубцов и обнаружила, что источник его - светильня одного арабского мага: он был окружен своими чародейскими книгами, и на плече у него сидел его старый приятель, весьма древний ворон, прибывший вместе с ним из Египта. Я познакомилась с этим вороном и обязана ему большею частью своих познаний. Маг уже умер, но ворон по-прежнему обитает в башне, ибо этим птицам свойственно необыкновенное долголетие. Я советую, о принц, разыскать этого ворона, ибо он прорицатель и чародей, понимающий кое-что в чернокнижии, чем вообще славятся вороны, а египетские в особенности.
______________
* Алькасар - крепость внутри города, слово испано-арабского происхождения. (Прим. пер.)
Принц согласился с доводами совы и направил свой путь в Севилью. Приспособляясь к привычкам спутницы, он путешествовал только ночью, днем же отдыхал в какой-нибудь темной пещере или разрушенной сторожевой башне, ибо сова знала все убежища этого рода и ее, словно археолога, влекло к обожаемым ею развалинам.
Наконец как-то перед рассветом они достигли Севильи, где сова, ненавидевшая шум и суету кишмя кишевших народом улиц, осталась у городских ворот и расположилась в дупле старого дерева. Принц же вошел в ворота и без труда отыскал башню мага, возвышавшуюся над городскими строениями, подобно пальме над чахлыми кустами пустыни; кстати, эта башня - знаменитая севильская мавританская башня - существует и в наши дни и известна под названием Хиральда.
По длинной витой лестнице принц поднялся на самый верх одинокой башни, где нашел ворона-каббалиста, дряхлую таинственную птицу с седой головой, лохматыми крыльями и бельмом на глазу, придававшим ему призрачный вид. Он стоял на одной ноге, повернув набок голову и сосредоточенно рассматривая здоровым глазом начертанную на каменном полу диаграмму. Принц приблизился к ворону со страхом и благоговением, которые внушали ему его почтенная внешность и непостижимая мудрость.
– Прости меня, о старейший и чернокнижнейший ворон, - воскликнул он, если я на минуту прерву твои ученейшие, восхищающие весь мир занятия! Ты видишь пред собой человека, связанного обетом любви и жаждущего выслушать твой совет, как же отыскать ему предмет своей страсти?