Легенда о Земле
Шрифт:
— Харцха, ты знаешь восхваление Аранзала Джангара? — спрашивает он.
Отец отвечает:
— Знал когда-то, а теперь забывать стал.
— Тогда послушай, что в нём говорится. — И Наран читает восхваление:
Аранзал в крестце собрал Всю грозную красоту свою, Аранзал в глазах собрал Всю зоркую остроту свою, Аранзал в ногах собрал Всю резвую быстроту свою…А вот другое:
Сказывают,— К чему ты это всё? — спросил отец.
И Бамба обрадовался вопросу: он тоже не понял смысла восхвалений Аранзала Джангара.
— К чему? — переспросил Наран. — А вот к чему. Конь у Бодвы не хуже коня Аранзала был. Как почувствует на своей спине наездника — ветром становится. Несётся по степи точно вихрь. И вот однажды Бодва подвёл своего коня ко мне и говорит: «Садись, Наран». Я ушам своим не поверил! А когда увидел, что Бодва не врёт, даже испугался. «На такого коня?..» — «Не бойся, — говорит Бодва, — садись, мой конь умнее тебя». «Эх, — подумал я, — умирать так умирать!» И сел. Вернее, не сел, а с помощью Бодвы взобрался на коня. Взобрался, натянул поводья… И началось!.. Будто ураган засвистел у меня в ушах. Будто земля вихрем помчалась мимо меня. С перепугу перехватило дух, зарябило в глазах. Вцепился я левой рукой за луку седла, правой натягиваю повод… А что было дальше, не помню…
И снова оборвался рассказ Нарана. Опять Бамба остался наедине с волами и огромной степью. И когда наступило время ужина, когда солнце уже коснулось горизонта, Наран вылез из ямы, сполоснул лицо и руки и подмигнул Бамбе:
— Помнишь, малец, на чём я остановился?
— Помню, дядя Наран. Лошадь выбросила вас из седла…
— Правильно. А рассказываю я всё это для того, чтобы понял ты, какая жизнь у нас раньше была.
Наран сделал несколько глотков воды из белого эмалированного чайника и вытер рукавом рубашки губы.
— Так вот слушай, что было дальше. Привёз меня Бодва домой чуть живого. Два дня отхаживал — боялся, что помру. Но я крепким оказался, выжил. А отец с матерью за это время всю степь обшарили. Думали, сгинул я или сбежал. Когда я поправился немного, отец чуть не убил меня, да мать не дала.
А Бодва через несколько дней появляется снова. «Очень, говорит, ты понравился мне, Наран. Давай, говорит, побратаемся». Ну, я сдуру, конечно, и побратался. Для меня тогда это счастьем было. За год научил он меня лихо верхом ездить. И ещё… многому плохому научил.
— А потом? — спросил Бамба.
— А потом?.. Однажды Бодва спрашивает меня: «Нужен тебе конь?» — «Конечно, говорю, нужен, только где его взять?» — «Пойдём вечерком — достанем». — «Где?» — «Не задавай глупых вопросов…»
Бамба чувствовал, что вот-вот начнётся самое главное в рассказе Нарана, и хотел это главное услышать как можно быстрее, но в это время раздался голос отца:
— Бамба, а где быки?
Бамба оглянулся: быков не было! Он вскочил на ноги. Не было их в степи, словно сквозь землю провалились!
— Беги по нашему следу! Они, наверное, направились к кошу! — сердито крикнул отец.
И Бамба со всех ног пустился по видному ещё следу от колёс арбы. А вечер уже придвинулся вплотную. Солнце вот-вот утонет за чертой горизонта. А там сразу ночь, темнота. Так всегда бывает в калмыцкой степи.
Бамба выбежал к возвышенности
Когда Бамба пригнал быков, Наран с отцом собирали сухую траву для костра. Бамба бросился им помогать.
— Нашёл? — спросил отец.
— Пригнал! — весело ответил Бамба. — Они у нас смирные.
Он проворно собирал сухую траву и слушал разговор взрослых. А они говорили всё об одном — о яме, о воде.
— Трудно копать, — сказал отец, — сплошная глина пошла. За день не больше двух метров выкопали.
— Завтра осилим, — уверенно сказал Наран.
— А будет ли вода?
— Будет! Найдём воду. Я заметил, что глина стала тяжелее и водой пахнет…
Потом Бамба помогал им разводить костёр, они варили в котелке сушёное мясо, кипятили чай.
Эх, до чего ж приятно ужинать у костра! Пляшет весело пламя, лезет в глаза дымок, и так вкусно пахнет жареным мясом…
Спать решили у колодца. Постелили войлок и легли. Небо перед глазами — всё в звёздах. Они перемигиваются, играют, и сами собой закрываются глаза. Но разве уснёшь, если Наран не довёл до конца свой рассказ! И Бамба трогает его за руку:
— Дядя Наран…
— Чего тебе, Бамба?
— А дальше-то что?
— Ах, ты всё о той истории с Бодвой?.. Дальше, дружок, было вот что: соблазнил меня Бодва на нехорошее дело. С того самого вечера начались все мои мытарства и несчастья. Жизнь человека может сдвинуться вмиг. Встретились мы с Бодвой в условном месте. Он держал на поводке двух коней. На одном из них было дорогое седло. «Садись», — приказал мне Бодва и кивнул на коня с седлом. Мы сели и поскакали. А куда, я и сам не знал. Но догадывался: не на хорошее дело едем. И вскоре Бодва мою догадку подтвердил. «Никогда, говорит, не угоняй лошадей у соседей. Надо уехать подальше и брать у чужих». Я лишь киваю головой и поддакиваю. И дрожу от страха — ведь на воровство едем. Долго ехали. Потом Бодва остановил коня. «Ты, говорит, Наран, стой здесь, а я спущусь к Харахусову улусу [4] , там в ночном пасутся кони. Выгоню их на тебя, а ты мне поможешь. Гнать их будем в сторону Кевцгин Улан. Понял?» Я кивнул, а сам дрожу всё сильней и сильней. Но Бодва для меня, глупого, ещё выше стал. Теперь я был свидетелем его храбрости.
4
Улус — район.
Двенадцать коней угнали мы в ту ночь. И в селе Калмыцкий Базар Бодва передал их подозрительного вида дядьке с козлиной бородкой. Потом этот человек угощал нас жареным мясом и всё хвалил меня. Утром он дал нам много денег. Я столько ни разу ещё не видел. И Бодва, когда заметил, как я прячу деньги за пазуху, дал мне ещё пачку. «На, говорит, бери, ты парень удачливый и смелый. И эту красивую лошадь с седлом дарю тебе». Вот так и стал я конокрадом. После уж меня знали далеко за пределами нашего хотона [5] , боялись и уважали. Невест мне сватали самых богатых и красивых. Только я не успел жениться. Поймали меня, посадили в тюрьму, а потом отправили на каторгу…
5
Хотон — село.