Легенда о Земле
Шрифт:
Болха кивнула и улыбнулась.
— Харцха, не обижайся. И поступай, как считаешь нужным. Я всегда буду рядом…
ХАРЦХА
Если бы Бамба и Бембя всё знали о своём отце, то о нём бы они могли многое рассказать.
Харцхе сорок пять лет. Плечи и рост у него — богатырские. Он может один поднять несколько овец и нести их на руках в самый сильный буран. Красив он? Для кого как. Для Бамбы и матери красив, а Бембя говорит, что у отца очень колючая щетина и изо рта пахнет табаком. Харцха — человек
Бамба и Бембя часто слышали рассказ отца о том, что во время войны он крепко подружился с одним русским парнем — Иваном Болдыревым из Рязани. Стали они с ним как братья родные, хотя по внешности и по характеру были разные. «Иван — щуплый, шустрый, волосы у него русые, а глаза синие-синие, как васильки во ржи», — не раз описывал друга Харцха.
Первая их встреча произошла в одном из боёв. Иван спас тогда Харцху от верной смерти. Сразу пять немцев насели на Харцху; троих он убил, а двое подмяли его под себя. И тут подоспел Иван. Когда с немцами было покопчено, он протянул Харцхе руку и весело сказал:
«Нам ещё домой вернуться надо. Будем землю пахать, пшеницу сеять, детей растить, а умирать нам вовсе ни к чему!»
Весёлым и душевным оказался солдат Иван Болдырев. Как-то после боя разыскал он Харцху, протянул ему свой котелок:
«Ешь, друг, угощайся кашей. Щи да каша — пища наша, от них в России вся сила».
Харцха тогда сказал ему:
«Иван, ты спас мне жизнь — будь моим братом…»
Иван улыбнулся:
«Братом? А что? Можно! Братьев у меня нет, пусть теперь будет брат. А жить нам с тобой ещё долго-долго придётся, у немцев для нас пули пока не отлиты».
И стали они с того дня побратимами.
Потом, в другом бою, они ещё теснее сблизились. Их взвод, разбив немецкие укрепления, по пятам преследовал врага. Надо было не дать фашистам уйти. Неожиданно немцы остановились и стали яростно сопротивляться. Иван и Харцха залегли в укрытие. Но Иван — маленький; лёг в расщелину — его и не видно. А Харцха как гора, весь на виду. И вот немецкая пуля угодила ему в плечо. И снова на помощь пришёл Иван Болдырев. Он помог Харцхе переползти в безопасное место и перевязал рану, шутливо успокаивая:
«Тебя, Харцха, даже немецкая пуля не берёт — так, царапинка… Я же говорил, что нет у немцев такой пули, чтобы нас с тобой убить».
До самого Берлина шли побратимы рядом. А в Берлине, в штыковом бою, Иван был тяжело ранен. И теперь его спас Харцха. Он на руках отнёс друга в медсанбат, и не было у него тяжелее горя, чем ранение Ивана. После этого они расстались и больше не виделись. Харцха до сих пор сокрушается:
— Я же был с ним рядом! Ведь Ивана действительно ни одна пуля не брала!..
Бамба много раз слышал рассказы отца об Иване Болдыреве, и всегда его интересовал этот храбрый и весёлый человек.
— Пап, а почему дядю Ивана ни одна пуля не брала? — спросил он как-то.
Харцха подошёл к Бамбе и поднял его на руки.
— Он, сынок, был умнее и сильнее фашистов, он за правду свою воевал, за Родину, за нашу Советскую власть, за тебя с Бембей, за всех нас. А такого человека ни одна пуля не возьмёт. Правду и свободу убить нельзя!
Спрашивал об Иване Болдыреве и Бембя, но вопросы его были совсем другими:
— Пап, а Иван много золота у фашистов захватил?
Харцха хоть и хмурился, но как мог объяснял Бембе:
— Никакого золота Иван не захватывал. Богатство человека, сынок, — это сила и красота его души, то, ради чего он живёт и борется. А душой Иван был очень богат. Золотая у него была душа…
Бембя умолкал, размышляя над этими словами, и тут спрашивал Бамба:
— А на войне страшно?
Отец отвечал:
— Когда боишься — страшно. Но боязно было только сначала. А вот шумно — это да! Особенно когда «катюши» стреляли. Зато весело. Так весело от их залпов было, что даже петь хотелось.
Бамбе такие ответы нравились.
— Я так и думал… Я и Серёжке Шалбурову сказал, что ты смелый. Ты ведь ничего-ничего не боишься, правда?
Отец улыбался.
— Это машина, сынок, ничего не боится, а человек… Он должен оберегать свою жизнь, быть умнее и хитрее врага. Вот страшиться, правда, не надо; страх и осторожность — вещи разные. Страх бывает у труса, а осторожным может быть и смелый человек.
Обычно такие дискуссии прерывала Болха. Послушав немного, она говорила:
— А что, если нам поискать дядю Ваню ещё раз? Давайте напишем пионерам в Рязань. Вдруг он откликнется, вдруг жив?..
Братья и отец тут же соглашались:
— Давайте, давайте напишем!
Бамба и Бембя бежали за бумагой, чернилами и с помощью отца и мамы сочиняли очередное письмо. Таких писем они уже разослали десятки, но ответы на них были неутешительные — Иван Болдырев всё не находился.
— Харцха, здравствуй!.. — сказал секретарь райкома.
БЕСЕДА
Чёрная запылённая машина остановилась у дома Харцхи. Две огромные собаки бросились к ней, грозно залаяли. На их лай прибежал с пастбища Харцха. Увидев машину и узнав гостей, он крикнул своему помощнику:
— Бадма, побудь с отарой! Овец далеко не угоняй. А я встречу гостей. Приехали секретарь райкома с председателем.
Юноша белозубо улыбнулся:
— Только не ругайся, Харцха, с ними. Гости-то важные. Но про воду скажи обязательно. Несытно у нас стало овцам.
Гости хотели было ехать к отаре, но, увидев идущего к ним Харцху, вышли из машины.
— Харцха, здравствуй! Как живёшь? Где детишки? Гостинцы им тут Басанг привёз, — сказал секретарь райкома, протягивая чабану руку.
Харцха, поздоровавшись, ответил: