Легенда о Зодиаке
Шрифт:
Анна еле заметно улыбнулась, вдыхая прохладный морской воздух. Пожалуй, сегодня она впервые почувствовала себя свободной, как раньше, и это было важное достижение.
Потому что свобода – это ведь не только формальность. Иди куда хочешь, денег хватает, пожалуйста! Нет, настоящая свобода – это полный контроль над своей жизнью. И никакие деньги тебе не помогут, если ты не можешь просто взять и подняться с кровати, когда тебе захочется, не можешь пойти куда угодно в одиночестве, ведь тебе в любой момент может стать плохо. Не то чтобы Анна не знала об этом раньше, просто
Они были тяжелыми, эти месяцы. В начале осени она чуть не умерла – не первый такой опыт в ее жизни, но легче от этого не становится. Потом последовали мучительно бесконечные дни восстановления, первые робкие попытки самостоятельно сидеть, вставать, ходить. Это давалось ей медленнее, чем хотелось бы, и она злилась на себя, на то, что не могла изменить.
Ее лечащий врач в ответ на такие жалобы страшно ругалась. Мира Сардарян прекрасно знала, что Анне повезло – и что все ее мучения были еще не худшим развитием событий. Да и Анна вроде как все это знала, но восторга не испытывала. Они так и спорили о лечении, реабилитации и уровне физических нагрузок, а время все-таки шло. Полгода растянулись в целую жизнь, но Анне наконец было дозволено снова тренироваться, и она постепенно начала приводить себя в прежнюю форму.
Тут и обнаружилась еще одна проблема: Леон. Точнее, проблемой он не был. Сложно было назвать проблемой единственного в мире человека, которого она считала своей семьей. Но у такой близости есть и недостатки: на правах ее партнера Леон мог беспокоиться о ней и следить, чтобы она не слишком усердствовала. К тому же, после покушения он боялся за нее даже больше, чем раньше. А уж после того, как Юпитер подобрался к ее кровати прямо в убежище!.. В общем, Леон отказывался оставлять ее одну, если не сидел с ней сам, то просил кого-то из друзей. И чем сильнее Анна становилась, тем больше ее это раздражало.
Смерть Юпитера угомонила Леона, заставила вздохнуть спокойней. Но Анне все равно потребовалось немало времени, усилий и даже скандалов, чтобы отвоевать свое право на одиночество. Ее первым триумфом стали такие вот пробежки вдоль пустынного морского побережья. Она прекрасно знала, что Леону в такие часы тревожно, однако ему нужно было научиться жить с этим.
Она любила Леона не меньше, чем раньше, но и в одиночестве тоже нуждалась, одно вовсе не исключает другое. Одиночество позволяло ей тонко чувствовать свое тело, понимать, где остались уязвимости, насколько она близка к себе прежней. Но еще одиночество было порой, когда можно навести порядок в собственных мыслях.
Вот и теперь, стоя на берегу хмурящейся Балтики, Анна не могла думать ни о тренировках, ни о реабилитации, ни даже о Леоне, ожидающем ее в их небольшом домике. Мысли сами собой устремлялись к Юпитеру, потому что серые волны напоминали ей о нем. Леон, скорее всего, не обрадовался бы, узнав, как много она размышляет об этом. Но ему не обязательно знать о ней все без исключения.
Юпитер был огромной частью ее жизни, и глупо было делать вид, что это не так. Поэтому, когда он посреди ночи появился возле ее кровати, она, конечно же, была напугана. Сложно не испугаться человека, который тебе в живот выстрелил! Но какая-то часть Анны, непонятная даже ей самой, чувствовала если не радость,
Она, как ни старалась, не могла списать нападение Юпитера на каприз или помешательство. Да, они больше не были друзьями и уж лет сто как перестали быть любовниками. Но они оставались людьми с общим прошлым, и это прошлое, как ни крути, сформировало их, определило, помогло выбраться из того болота, в котором бросили их другие люди. Все, что Анна знала о Юпитере, указывало: он не мог так поступить. Но поступил. А потом уже все завертелось: она перешла на шантаж, втянула в это Леона, круг стал замкнутым и порочным… Однако над всеми последующими событиями все равно серым грозовым небом висело непонимание.
Почему? Почему ты вдруг предал немую, но обоим понятную договоренность?
Она не раз пыталась представить, как задаст ему этот вопрос, какой будет реакция. Анна понимала, что встреча с ним лицом к лицу не в ее интересах, и верила, что на фантазии все и остановится. Но сложилось иначе – и раз уж он теперь здесь, вопрос придется задать. Не то чтобы знание причины сделает ее возможную казнь приятней и легче… И все же сейчас Анне проще было сосредоточиться на вопросе, а не на грозящей ей опасности или судьбе Леона, который тоже был в доме и тоже мог пострадать.
Юпитер владел собой не хуже, чем она. Пожалуй, в ту ночь даже лучше – он ведь не был ранен и прикован к постели! Поэтому в первые секунды после вопроса, когда он молчал, Анна никак не могла разобрать, что означает это молчание: насмешку? Злость? Презрение?
А потом он все-таки заговорил.
– Я бы предположил, что ты сошла с ума. Но я вижу. Вижу, в каком ты состоянии. До меня доходили кое-какие слухи о том, что с тобой случилось, да только я не верил. С чего мне верить? В этих слухах была и моя роль, и я знал, что это бред. Следовательно, неверно было и все остальное. А теперь вот я вижу, что часть слухов была правдой. И не понимаю я только одного: как ты могла подумать, что я способен на тебя напасть?
Ей хотелось обвинить его во лжи, но Анна сдержалась. Во-первых, Юпитер никогда не врал ей, это было частью той странной дани друг другу, которую они платили за общее прошлое. Во-вторых, сейчас у него просто не было причин лгать. Он полностью контролировал ситуацию, он мог убить ее в любой момент, а она, в свою очередь, ничем не могла его сдержать, и даже компромат, который она добыла, в тот миг был бесполезен. Нет, Юпитер был честен с ней.
Но и она не собиралась так просто сдаваться! Анна была убеждена, что правда на ее стороне. Это ведь не догадки, она сто раз прокручивала в памяти тот день и убеждалась, что напасть на нее мог один лишь Юпитер!
Он вызвал ее в место встречи, о котором знали лишь они двое. Он отправил сообщение на номер, который мало кому известен. Он использовал код, который они заранее обговорили. Знак доверия между ними! В этом отношении, Юпитер знал о ней то, что не было известно даже Леону. Так кто еще мог стрелять в нее на лесной дороге?
Все это Анна и объяснила ему теперь. Из-за ранения она быстро уставала, и днем, возможно, не выдержала бы такой разговор. Но сейчас злость придавала ей сил, отгоняя болезненную слабость.