Легенда Рока
Шрифт:
– Все было вкусно, – настаивала я, сползая со стула и поднимая тарелку и кофейную кружку, пытаясь схватить с каменной столешницы остатки моего коктейля, но в итоге пришлось вернуться за бокалом второй раз. Не хотелось бы, чтобы все оказалось на коленях Лэндона.
Ну, может быть, я могла бы потом все слизать...
Пайпер, сосредоточься!
Ана цокнула, когда я поставила тарелку в раковину, и развернулась, чтобы вернуться за смузи.
Лэндон поднял глаза от тарелки, когда я протянула руку, чтобы схватить стакан. Беззащитность в его глазах ударила
– Боже мой, мне очень, очень жаль! – взвизгнула я, закрывая ладонью – той самой, задевшей напиток и испачканной им – свой рот. Хотелось бы мне ее просто оторвать...
Густая фиолетовая масса, которую было очень вкусно пить, выглядела как расплюснутый баклажан, размазанный по всей тарелке Лэндона и по его обнаженной груди, стекая между его бедер и капая на пол.
Лэндон отодвинул стул и встал, уставившись на место бойни, словно не понимая, что произошло.
– Без паники, без паники, – кудахтала Ана, протирая меня влажной тканью.
Лэндон начал отходить от стола, вероятно, чтобы переодеть залитые коктейлем штаны.
– Мистер Лэндон, с вас течет. Снимайте штаны прямо сейчас.
Лэндон остановился с написанным грехом и сарказмом на лице.
– Ана, если бы я не знал вас лучше, я бы подумал, что вы специально толкнули Пайпер, лишь бы раздеть меня.
С одной рукой на бедре, Ана ни в малейшей степени не выглядела впечатленной.
– Я вырастила троих мальчиков, и я до сих пор замужем. Если вы думаете, что меня интересуют яйца другого мужчины, то ваше эго больше, чем ваш мозг, – и словно понимая, что перешла некую невидимую линию между боссом и подчиненным, Ана добавила: – мистер Лэндон.
Лэндон не выглядел оскорбленным, сняв одним плавным движением штаны и передав их ей. Ана отвернулась, но я могла поклясться, что заметила ее быстрый взгляд на задницу Лэндона, когда он уходил.
Черт бы побрал этого человека с его идеальным задом.
Я вздохнула. Вряд ли я увижу ее снова.
Лэндон
Что ж, Ану не особо взволновала возможность глянуть на меня в чем мать родила. Она даже не посмотрела на мои яйца. Зато это сделала Пайпер, правда со вспышкой тоски, отчего мне захотелось схватить ее за волосы и вернуть в свою кровать, как пещерному человеку, бьющему кулаками по своей груди.
Вот только я это не сделал.
И не только потому, что Ана, вероятно, треснула бы меня по руке и разнесла к чертям мою пещеру. Дело в том, что присутствие Пайпер не должно было казаться таким домашним и естественным. Она не попадала в категорию девушек, которым было место в моей жизни. Я заслуживал группиз, которым было насрать, какой участник группы их насаживает, пока у них имелось право этим хвастаться. Пайпер заслужила…
Я дернул кран в душе, не удосужившись убавить ледяную воду, чтобы как можно быстрее успокоить мои хаотичные мысли. Мне совсем не хотелось думать о мужике, которого заслуживает Пайпер. Совсем не хотелось думать о ней с другим, точка.
Бля-я-ять.
К моменту, когда я спустился вниз, мои волосы были все еще мокрыми, но это беспокоило меня меньше всего. Пайпер пропала.
Ана посмотрела на меня вскинув брови, пока я прогуливался по кухне.
– Твоя подруга сказала, что передаст твою рубашку позже, – в голосе домработницы слышалось отчетливое неодобрение.
Я выглянул в окно. Кофта Пайпер больше не плавала в бассейне, а ее обувь и джинсы также исчезли.
– Неужели она...
– Ушла? Ага.
Чувство вины схватило меня за горло.
Я просыпался в местах, в которых неизвестно как оказался , с женщинами, с которыми не помнил как познакомился и уж тем более как трахал. Я просыпался в диком похмелье и с синяками от драк в барах, не помня из-за чего был весь барагоз.
Я просыпался, чувствуя себя дерьмом на палочке большее количество дней, чем когда был свеж и бодр по впечатляющему множеству причин.
Но сегодня утром все было отлично, пока я не понял, что Пайпер не в моей постели. Потом я обнаружил ее внизу и снова все стало прекрасно. Лучше, чем прекрасно. Великолепно. Впервые за долгое время я почувствовал себя комфортно в собственной шкуре.
Пока я не налажал.
И теперь я не понимал сам себя. Я пребывал в состоянии шока, а ведь солнце едва взошло.
Мне совсем не понравилось, что Пайпер уехала. Легче от ее отсутствия не стало. Все зудело настолько, что хотелось расчесать до крови.
Я отправился в фойе, встал у окна и смотрел на место, где была припаркована машина Пайпер отвратительно-веселого синего цвета, совершенно неуместная среди изысканно элегантного пейзажа деревьев, растений и цветов, за которыми тщательно ухаживал муж Аны. Гравий подъездной дороги уничтожил следы от колес, не оставляя никаких доказательств ее пребывания здесь.
В груди что-то сжалось, пока я, моргая, гулял, словно гость, по первому этажу собственного дома.
В конце концов я оказался в баре, спрятанном в углу большой гостиной, — комнаты, которая могла бы с легкостью разместить компанию из ста человек.
Сообразил себе свой любимый коктейль: треть бурбона, треть виски, треть скотча. Моя версия «Лонг-Айленда», которую я использовал по единственной причине – чтобы смыть мысли, захламляющие мой мозг, цунами алкоголя (прим. перев.: по классике, в коктейль добавляется Кока-кола).
Я упал на один из нескольких стульев у окна и закинул ноги на близстоящий пуфик.
Глядя на роскошно обставленное пространство, я позволил своим глазам перепрыгивать с одного предмета мебели на другой, понимая, что мало какие из них были удостоены отпечатка чьей-либо задницы.
В комнате отсутствовал телевизор, а рядом не было пульта, чтобы активировать звуковую систему. Из-за работы кондиционера звуки двигающейся по кухне Аны были приглушены. Орали лишь мои мысли. Дикие и злобные.