Легенда сумасшедшего
Шрифт:
Сибилла достала длинные, сложной формы щипцы, отдаленно напоминающие портняжные ножницы, только поизящнее и ослепительно полированные.
— Видела на курсах своих такое? — спросила она. — Это зеркала…
— Зеркала Киллиана, — машинально докончила Ирина слегка дрожащим голосом.
— Вот, — кивнула Сибилла, — бери это и раздвигай аккуратненько волокна, прямо по раневому каналу, шаг за шагом, при малейшем сопротивлении тканей останавливайся, я буду тампонировать. Ага?
— Я не смогу, — тяжело вздохнула Ирина.
— Сможешь, —
Кровь прилила к щекам Ирины.
— Бери и вот так: раз-раз-раз, — показывала Сибилла, — вспоминай, как вам там показывали. Чувствуй каждое движение и не психуй. Рана неглубокая, все нормально.
Я сосредоточенно наблюдал, как полковник с Азизом резались в карты под одним из софитов, изредка поглядывая на меня и ободряюще подмигивая.
Ирина взяла инструмент, глубоко вздохнула и крепко зажмурилась. Я ободряюще улыбнулся.
— Не бойся, Ира, — сказал я, — у тебя получится.
Она медленно начала вводить инструмент в рану. По руке стала расползаться обжигающая боль. Я стиснул зубы опять и немного поморщился, задержав дыхание.
— Вот так, — кивала Сибилла, промокая тампонами набегающую кровь, — еще… еще… плавнее… да… вот так…
Боль доползла до головы и поглотила меня на какое-то время, а потом притупилась.
— Я ничего не вижу, — пробормотала Ирина. — Дэн, не больно?
Я помотал головой, сжав кулак здоровой руки до побеления костяшек пальцев.
— Попробуй левее или правее, — подсказала Сибилла, продолжая вытирать кровь тампонами.
Я пытался сосредоточиться на каменной кладке, на спящих лицах туристов и их мерном посапывании, перемежаемом негромким бормотанием. Я представлял себе свои прошлые ранения — некоторые из них были и посерьезнее, — раненых товарищей… Я купался в волнах боли и чувствовал, что она как огромный водоворот, — но если его направить не к себе, а от себя, становилось немного полегче.
Сибилла включила фонарик и стала светить прямо в рану.
— Вон там, — воскликнула Ирина, — что-то черненькое! Посвети правее…
— Ага, — удовлетворенно произнесла Сиб, — попалась, которая кусалась!
Она вынула длинные и тонкие щипцы со слегка изогнутым кончиком:
— Перехватывай, а я буду держать. — Сибилла приняла у Ирины инструмент, а ей протянула щипцы.
— Смотри внимательно в отражение, сперва нащупай края, потом подергай аккуратно на себя и немного в стороны, как поддастся — вынимай.
— Хорошо. — Брови Ирины опять нахмурились: для нее перестало существовать все вокруг — она видела пулю, она ее нашла.
— Только не тяни: кровь натекает.
Ирина кивнула.
— Ну, Странный, — сказала Сибилла бодрым голосом, — сейчас все будет!
Плечо пронзила резкая боль, потом еще, а потом все взорвалось. Я стиснул зубы что есть мочи и немного крякнул, прессуя воздух в легких до состояния окружающих меня камней. В глазах и в мозгу неожиданно наступила ночь, и я посильнее стиснул кулак, который и так дрожал от напряжения.
— Вот и все! — торжественно объявила Сиб. — Операция прошла успешно: больной будет жить, и скорей всего — долго и счастливо!
— У меня получилось! — воскликнула Ирина. — Дэн, ты как?! Очень больно?
— Что ты, Ира, — с легкой хрипотцой проговорил я, и каждое слово отдавалось пульсирующей болью в плече. — Ты просто супер все сделала!
— Да ладно тебе, — виноватым голосом сказала она, — я так все неуклюже… Просто надо уметь… уметь все…
— Нормально ты все сделала. — Сибилла обрабатывала рану раствором пенициллина и антибиотиками. — Для первого раза вообще неплохо получилось. Врожденный талант!
— Вы меня специально расхваливаете, — смутилась Ирина.
— Во-первых, давай уже на «ты». — Сибилла вдевала в иголку шелковую нить, скосив глаза к переносице. — А во-вторых — делать мне нечего, расхваливать еще всяких практиканток с медкурсов!
— Вот она! — торжественно сказала Ирина, поднося к моим глазам хирургические щипцы.
Голова моя еще кружилась, а туловище стало ощутимо лихорадить и слегка потряхивать. Я сфокусировал зрение: в зажиме щипцов торчал бесформенный кусочек свинца, покрытый бордовыми сгустками темной кровавой слизи. Пальцы Ирины вновь заметно дрожали. И пальцы, и щипцы были тоже измазаны пятнами крови. Ирина смотрела попеременно то на меня, то на пулю, и глаза моего гида занимали для меня полнеба.
— Спасибо, мой милый доктор, — слабо улыбнулся я Ирине.
— Ты же не возражаешь, Странноватый, если я тебя подштопаю? А то ты какой-то дырявый, — весело сказала Сибилла.
— Валяй, — промямлил я, — надеюсь, штопка будет художественной?
— Конечно! — Сибилла округлила свои темно-карие глаза. — Я вышью тебе сценку охоты марсиан на дикий шагающий танк!
Йорген заржал, как дромадер, хлебнувший спирта, Аюми вскрикнула во сне и перевернулась на бок. Сибилла зашикала на нашего достойнейшего эсквайра, покрутив указательным пальцем у виска. Уколов ее иголки я уже почти не ощущал.
— А это тебе больно? — спросила Ирина, отложив пулю на расстеленную на полу клеенку, на которой возвышалась кучка окровавленных ватных тампонов.
— Это ему — как укусы дикого марсианского гнуса, — срифмовала за меня Сибилла.
Ирина гладила меня по голове, а полковник с Азизом доигрывали очередную партию и лукаво улыбались оба.
— Так, — произнес я. — Первая смена дежурства — мы с Йоргеном.
— Так, — в тон мне, нахмурясь, сказала Сибилла. — Охотник Странный сейчас отправляется баиньки! И без возражений — ты сейчас никакой будешь. Вот когда поспишь, тогда…