Легенда
Шрифт:
Оставив машину на стоянке, Джек, Менденхолл, Сара и профессор Элбан направились к музею сражения в Литтл-Бигхорн. Время близилось уже к половине восьмого вечера, и, за исключением зеленого пикапа с эмблемой службы Национального парка, машин на стоянке больше не было.
Здание музея оказалось запертым. Повсюду лежали стройматериалы — музей наконец-то дождался средств на развитие, — но рабочие ушли еще несколько часов назад.
— Извините, но в будни музей закрывается в шесть. — К ним шел высокий мужчина в форме рейнджера Национального парка.
Джек шагнул вперед и протянул руку.
— Я Джек Коллинз. Мой босс должен был связаться с вами из Вашингтона.
От него не ускользнуло, что мужчина был вооружен.
— Армия? — уточнил рейнджер, крепко пожимая ему руку.
— Так точно.
— Мы ожидали, что вы приедете еще до закрытия, майор. Мои ребята сейчас запирают ворота и прочесывают местность, чтобы убедиться, что никто из туристов не заблудился.
— Нам бы взглянуть на артефакты. Это очень важно.
— Знаю, знаю, связано с национальной безопасностью, мне уже говорил ваш босс. Так кого вы, говорите, представляете?
— Смитсоновский институт, а мисс Макинтайр и доктор Натан из Национального архива.
— Что ж, мой босс из округа Колумбия приказал мне впустить вас, поэтому я, разумеется, проведу вас в музей, но прошу руками ничего не трогать, можно только смотреть, договорились? — Рейнджер по очереди посмотрел на всех четверых.
Они дружно кивнули.
— Тогда добро пожаловать в Литтл-Бигхорн. Я рейнджер Национального парка Макбрайд, и если вы не бывали здесь раньше, то не забудете этот день, — с гордостью сказал рейнджер, вынимая из кармана связку ключей.
Он открыл дверь, и они последовали за ним в музей.
Один из рейнджеров Национального парка закрывал ворота, перебрасываясь шутками с индейцами, пикетирующими въезд. Сменяя друг друга, они находились здесь круглосуточно, и рейнджер уже успел подружиться со многими из них, тем более что с некоторыми он вместе вырос. По меньшей мере пятеро из пикетирующих представляли полицию совета племен и носили свои значки под куртками.
Внимание рейнджеров привлекли два больших микроавтобуса, мчавшихся к воротам, причем один из них едва не задел пикетчиков, из рядов которых послышались недовольные возгласы и проклятия. Оставив ворота полуоткрытыми, рейнджер вышел на дорогу и поднял руку, не то приветствуя, не то останавливая автомобили.
— Извините, ребята, но мы теперь откроемся только завтра в восемь утра. — Рейнджер подошел к ближайшему микроавтобусу.
Боковое стекло кабины опустилось, и он оказался лицом к лицу с усатым мужчиной, который направил ему в лоб пистолет с глушителем. Задняя дверца фургона распахнулась, и рейнджера втолкнули внутрь. Там его оглушили, сняли форму, и в нее тут же переоделся один из подходящих по комплекции людей. Он не спеша вышел из фургона, открыл ворота. Машины въехали на территорию Национального парка, а он закрыл ворота и запер их ключом, все еще торчавшим в замке. Потом сел в пикап рейнджера и поехал следом за микроавтобусами к зданию музея.
Индейцы в двух сотнях ярдов от ворот не заметили подмены, но они знали, что после закрытия в Национальный парк никого не пускают. А сегодня, на ночь глядя, сюда съехалась целая толпа белых, и это не сулило ничего хорошего священной земле, на которой сражались и умирали предки.
Как только все четверо вошли в помещение музея, Макбрайд включил подсветку экспонатов и зал мгновенно преобразился, словно ожил. Это было потрясающее зрелище. Здесь были представлены все племена, принимавшие участие в битве, а также манекены в мундирах Седьмого полка и в живописных боевых нарядах индейцев. Под стеклом хранилось множество артефактов, собранных с того самого рокового 25 июня 1876 года по наши дни. Лошадиные мундштуки, несколько ржавых винтовок «спрингфилд», армейские «кольты», ядра и пули самых разных калибров и даже старый рог для пороха, поскольку некоторые племена все еще пользовались тогда кремниевыми ружьями. На стеллажах лежали также наконечники стрел и копий и боевой флаг Седьмого полка, на котором по приказу Кастера были изображены две скрещенные сабли.
Джек прошелся вдоль экспонатов и повернулся к Макбрайду.
— Нас интересуют артефакты с последних раскопок.
Рейнджер кивнул.
— Их каждый день убирают вечером из зала, чтобы до полудня поработать с ними, а потом опять на полдня выставляют. Они там, в лаборатории. — Макбрайд кивком показал на дверь, ведущую в служебные помещения.
— Удивительное дело, — сказал он, открывая дверь. — На этом континенте состоялось много сражений, куда побольше этого, но людей почему-то притягивает именно Литтл-Бигхорн. Наверное, место такое.
Сара прекрасно понимала его с того самого момента, когда увидела мемориал в мрачно-торжественном свете заходящего солнца. Это место было словно создано для теней прошлого.
Макбрайд провел их в лабораторию с длинными столами для изучения артефактов, лежавших на них. Это были те самые предметы, ради которых они приехали.
— Прошу, это наши последние находки, — не без гордости объявил рейнджер.
Джек подошел к полуистлевшей седельной сумке, покоящейся на столе, включил мощную лампу и сел на стул.
— Эй-эй, мы же договаривались, что вы не будете ничего трогать.
— Спокойно, брат, мы ничего не повредим. — Капрал Менденхолл одной рукой обхватил высокого крепкого рейнджера, а другой вытащил у него из кобуры пистолет.
— В чем дело?! Что происходит? — возмутился Макбрайд.
— Вам же сказали, что речь идет о национальной безопасности, — напомнил ему Менденхолл.
— Мы действительно ничего не испортим, — заверила Сара, чтобы успокоить рейнджера.
— О Господи, — только и смог выговорить профессор Элбан, глядя на пистолет, который Менденхолл отобрал у Макбрайда.
Джек в это время внимательно рассматривал седельную сумку через увеличительное стекло.
— В ней что-нибудь нашли? — спросил он у рейнджера, который был все еще в объятиях Менденхолла.
— Нет, их еще только собирались изучать.
Джек кивнул, взял два пинцета и осторожно попытался отогнуть клапан сумки, но тот был такой ветхий, что тут же оторвался. Коллинз тихо выругался.