Легендарное судно
Шрифт:
Клеменс заворчал, глядя на Эрика. Тот рассмеялся и произнес:
– Ты слишком долго говорил, мелкий трус! Теперь ты понял, что может случиться с тобой, если ты еще раз позволишь себе разговаривать с Эриком Кровавым Топором, как с простым рабом? Считай, что тебе сегодня повезло, ведь я мог убить тебя.
Клеменс отошел от Эрика, шатаясь, двинулся к борту и полез через ограждение.
– Ливи!
Кровавый Топор, чертыхаясь, побежал за ним. Он обхватил его вокруг талии и потащил назад. Затем с силой толкнул Клеменса на палубу.
– Не вздумай убежать от меня!
– закричал Эрик.
– Ты мне нужен, чтобы найти
– Этого рудника?
– начал Клеменс, но затем, спохватившись, сжал зубы. Как только норвежец поймет, что он не знает, где находится этот рудник - если он здесь вообще есть - то тут же убьет его.
– Более того, - продолжал откровенничать Эрик.
– После того, как мы отыщем железо, ты поможешь нам добраться до Полярной Башни, правда, я не думаю, что мы сможем просто доплыть до нее по Реке. Но ты знаешь много такого, что мне может понадобиться, да к тому же я смогу использовать этого мрачного великана - Джо Миллера.
– Джо!
– позвал Клеменс хриплым голосом. Он пытался подняться на ноги.
– Джо Миллер! Где Джо? Он убьет тебя!
Топор рассек воздух над головой Клеменса.
– 5
– Ты ничего не скажешь своему Джо! Слышишь? Иначе, клянусь слепыми глазницами Одина [Один - в скандинавской мифологии верховный бог, покровитель военных дружин, одноглазый, а возможно, и слепой], я схвачу и убью тебя на месте прежде, чем вы доберетесь до меня. Ты слышишь?
Клеменс поднялся на ноги, покачнулся и позвал еще громче:
– Джо! Джо Миллер!
2
Из-под кормовой палубы раздалось ворчание до того утробное, что у всех присутствующих поднялись волосы на затылке. И это несмотря на то, что все слышали его уже по меньшей мере тысячу раз.
Крепкая бамбуковая лестница затрещала под тяжестью - затрещала так громко, что этот треск перекрыл свист ветра в кожаных снастях, скрежет деревянных шарниров, крики команды и шипение воды, разрезаемой корпусом корабля.
Голова, возникшая над краем палубы, была еще страшнее, чем нечеловеческий утробный голос. Она была огромна, как небольшой бочонок пива, и составлена из костей самой разнообразной формы, обтянутых свободно болтающейся розоватой кожей. Нос не соответствовал остальным чертам лица, поскольку был не плоским с раздувающимися ноздрями, а чудовищной и одновременно смешной пародией на обычный человеческий нос, напоминая хобот носатой обезьяны. Из его тени выступала длинная верхняя губа наподобие губ шимпанзе или ирландцев, как их пародируют в газетах. При этом губы существа были тонкими и далеко выступали вперед, как бы выталкиваемые наружу челюстями.
В сравнении с его плечами Эрик Кровавый Топор выглядел рассыпчатой соленой галетой для пива. Впереди выступал огромный живот, подобно воздушному шару стремящийся сорваться с якоря, закрепленного в теле. Руки и ноги казались короткими - настолько они были не соразмерны с длинным туловищем. Место сочленения бедер и туловища находилось на уровне подбородка Клеменса, а на вытянутых высоко поднятых руках он мог не дрогнув держать - и не раз держал - Сэма хоть целый час.
На нем не было никакой одежды, да он и не нуждался в ней, ибо не знал, что это неприлично, пока его не просветили представители "гомо сапиенс". Длинные ржаво-красные волосы, более густые, чем человеческие, покрывали все тело. Кожа между волосами была грязно-розоватой, как у светловолосых норвежцев.
Существо провело
– Я шпал, - прогрохотал он.
– Мне шнилась Жемля, мне шнился клравультишменгбхабафвинг - вы наживаете его мамонтом. Да, добрые штарые деньки.
Он шагнул вперед, но тут же остановился.
– Шэм! Что шлучилошь? Ты окровавлен! Ты кажеща больным!
Эрик Кровавый Топор, пятясь назад от титантропа, взревел, созывая свою охрану.
– Твой друг сошел с ума! Ему показалось, что он увидел свою жену - это уже в тысячный раз - и он набросился на меня, потому что я не хотел отпускать его к ней на берег. Яйца Тюра [Тюр или Тиу - в германо-скандинавской мифологии бог-хранитель воинских правил, покровитель военных собраний и поединков], Джо! Ты же знаешь, сколько раз ему казалось, что он видит ее, и сколько раз мы останавливались, и
– 6
каждый раз это была какая-нибудь другая женщина, только похожая на его жену. Но не она! На этот раз я сказал - нет! Даже если бы это и была его женщина, я все равно бы сказал - нет! Мы бы сунули головы в волчьи пасти!
Эрик пригнулся с поднятым топором, готовый броситься на великана. Со средней части судна раздались крики, и огромный рыжий викинг с каменным топором в руке взбежал по лестнице. Рулевой сделал ему знак, чтобы он ушел. И рыжий, увидев, что Джо Миллер настроен весьма воинственно, не колеблясь убрался прочь.
– Что ты шкажешь, Шэм?
– спросил Миллер.
– Ражорвать его на кушки?
Клеменс, обхватив голову руками, сказал:
– Нет. Кажется, он прав. Я действительно не уверен, что это была Ливи. Возможно, просто какая-нибудь немка-хаусфрау [Hausfrau (нем.) хозяйка]. Не знаю!
– Он застонал.
– Не знаю! Может быть, это была она!
Протрубили горны из рыбьих костей, на средней палубе загремел огромный барабан. Сэм Клеменс вздохнул и произнес:
– Забудь об этом, Джо. Забудь обо всем, пока мы не выбрались отсюда - если вообще мы сможем выбраться. Если мы хотим выжить, нужно драться сообща. Позже?
– Ты вшегда говоришь пожже, Шэм, но это пожже никогда не наштупает. Почему?
– Если ты не можешь понять этого, Джо, значит, ты туп ровно настолько, насколько выглядишь!
– огрызнулся Клеменс.
Слезы блеснули на глазах Джо, и его полные щеки увлажнились.
– Каждый раж, когда ты ишпуган, ты наживаешь меня тупым, - сказал он.
– Жачем отыгрыватьшя на мне? Почему не на людях, которые тебя ишпугали, почему не на Кровавом Топоре?
– Извини меня, Джо, - умоляюще произнес Клеменс.
– Устами младенца и обезьяночеловека? Ты не такой уж и тупой, ты весьма сообразительный. Забудь об этом, Джо. Извини меня.
Кровавый Топор осторожно приблизился к ним, держась вне досягаемости Джо. Он сиял, покачивая своим топором:
– Скоро будет встреча с металлом!
– затем рассмеялся, сказав: Тьфу, что я говорю? Битва теперь - встреча с камнем и деревом, кроме, конечно, моего звездного топора. Но какая разница? Я устал от этих шести месяцев мира. Мне нужны крики войны, свист камней, копий, чтобы лезвие моего топора кромсало плоть, чтобы брызгала кровь. Я горю нетерпением, как застоявшийся жеребец, почуявший кобылу в период течки. Сейчас я бы спарился со Смертью.